Иоанн Дамаскин дал такое определение философии: «Знание природы живых существ, божественного и человеческого, видимого и невидимого». Он считал, что философия – это любовь к мудрости и размышлению, искусство искусств и науку наук. Как Алкуин, он делил философию на умозрительную и практическую. Первая из них включала в себя богословие, психологию и математику, вторая – этику, экономику и политику. К математическим наукам он относит все четыре отрасли квадривиума (арифметику, геометрию, астрономию и музыку. – Пер.). Логика для него – скорее не часть философии, а ее орудие.

Часто выделяли еще и третью часть философии – диалектическую философию. Немного позже все эти философские теории Порфирия, Аммония и Иоанна Дамаскина с блеском преподавал Фотий.

Биограф Феодора Студита оставил нам ценнейшие сведения о системе образования в Константинополе середины VIII века. После подготовительного обучения, начатого в возрасте семи лет, Феодор изучил грамматику, риторику и философию. С этих пор он был отличным поэтом. В философии он старался, как учил святой Василий, быть как пчела, то есть брать лучшее у каждого философа и со всем усердием, на которое был способен, изучал каждую из трех частей философии – этическую, догматическую или теоретическую и диалектическую.

Кроме того, он очень старательно изучал и читал Священное Писание и не только знал прямое, простое значение священных текстов, но и пытался проникнуть в их скрытый смысл. Он охотно читал жития святых и со всем возможным усердием следовал их примеру. Целью всех этих трудов для него было не блистать в первом ряду своих ровесников, а приобрести знания, способные противостоять тонкостям ереси и успешно опровергать заблуждения. В сочинениях Отцов, читая их, он искал знания о догматах веры и объяснение Священного Писания. Так до поступления в монастырь, но под руководством учителей-монахов он уже готовился путем напряженной учебы к выполнению своей будущей задачи. Защита ортодоксальной истины устным и письменным словом всегда была одной из главных забот доблестного игумена Студийского монастыря. Эта забота видна в одном из его писем к его ученику Навкрату. «Я хочу похвалить, – пишет он, – силу Ваших речей, я одобряю Ваш стиль, который, на мой взгляд, становится лучше; Вы подняли бы его красоту до высшей степени, если бы смогли прочитать схолии (так назывались короткие примечания на полях текста или между его строк. – Пер.) к грамматике.

Ведь нужно, чтобы искусство и практика слова были знакомы тому, кто защищает истинное учение и желает бороться против еретиков. Еретики хвалятся, что достигают больших результатов благодаря своей учености, которая позволяет им околдовывать любопытный слух. Значит, сторонники ортодоксальных взглядов обязательно должны не пренебрегать силой красноречия и разворачивать боевые орудия противника в его сторону. Так укрепите себя в этом отношении – вот мое сильнейшее желание».