Много лет спустя Ася Дурова иначе рассказала эту историю Андрею Еремину. Некоторые сотрудники КГБ, охранявшие посольство, симпатизировали ей как женщине, поскольку доброй и приятной в общении она была со всеми без исключения. И вот один такой сотрудник однажды зашел в ее комнату и тихо сказал Асе, что отправляется в командировку в Париж (тоже в качестве охранника) и мог бы передать от нее небольшую посылку во Францию для ее родственников. Ася сердечно поблагодарила его и сказала, что хотела бы передать своим родственникам коробку московского шоколада, намного превосходящего по качеству французский. Она купила в магазине и принесла в посольство коробку конфет, вложила в нее рукопись Солженицына на папиросной бумаге и отдала коробку сотруднику КГБ. Он и доставил «Август» во Францию. Действительно, трудно представить себе в Москве того времени французского полицейского с дипломатическим иммунитетом…[272]

«А в мае 1971-го еще с какой-то случайной пассажиркой (но знавшей, что везет серьезное) Ася отослала и главный мой груз, всё мое освобождение — набор пленок „Сейф“, — завершает свой рассказ А. И. Солженицын. — На аэродроме в Орли ту пассажирку встретил Никита Струве с семьей, они пошли в кафе на семейное чаепитие и поставили на полу рядом сумки, чтобы потом „перепутать“ их, взять чужую. (Дети нервничали: какая-то дама поблизости очень уж пристально следила за всеми ними.)

Да что!.. — Ася же придумала и осуществила совсем невероятное: в сентябре 1970-го встречу в Варшаве — Жени Барабанова (советская „делегация декоративного искусства“) и Никиты Струве (парижский турист). Варшавской встречей этой был преобразован „Вестник РСХД“ на большой объем и широкую программу, включающую авторов из Союза. (По сути, включение такое уже и шло, и встреча не особенно была нужна, больше риску, — но замысел! Для того потребовались еще хитрые условные звонки в Париж, в Варшаву, которые Ася осуществила с легкостью.)

Она сейчас вспоминает всё нисколько не с гордостью, очень просто, как об удавшемся пироге, но уже на прошлой неделе доеденном»[273].

Еще одним человеком, поистине ставшим мостом над бездной, разделявшей верующих в СССР и на Западе, «паромщиком» между Новой Деревней и западными христианами, стала монахиня Клер Латур.

Она родилась в 1932 году на востоке Франции в городе Бон, который считается столицей бургундских вин. Родители и предки Клер, как и многие жители Бона, выращивали виноград и изготавливали вина. В годы войны, на которые пришлось детство Клер, ее отец помогал беженцам, спасающимся от фашистов. Неподалеку от дома, в котором жила семья Клер, проходила граница зоны оккупации. Пересечь ее нелегально на поезде было невозможно, поскольку все станции контролировались оккупантами. Отец Клер обычно давал свой велосипед беглецу и объяснял ему, как пересечь границу горными тропами. Оказавшись на свободной от оккупации территории, спасенный отправлял хозяину велосипед с обратным поездом. Так было спасено немало жизней, и это был главный урок милосердия, полученный Клер в детские годы.