И вот спустя некоторое время Ася Дурова, уже работавшая во французском посольстве в Москве, сообщила сестре Магдалене о том, что один дипломат, направленный для работы в Москву, ищет няню для своей дочери. Вероятно, это предложение было единственным шансом для Клер поселиться в России, и она приняла его не раздумывая. Так Клер Латур попала в семью Ива и Сюзанны Аман и стала няней их двух дочерей.

Ив Аман работал во французском посольстве в должности атташе по культуре. К тому времени он закончил Тулузский университет, где изучал русскую филологию, и защитил в парижском Институте политических исследований диссертацию по теме «Советская власть и русская идентичность». Сферой его интересов были национальные и религиозные проблемы в России, и к моменту приезда в СССР Клер он был уже хорошо знаком с отцом Александром Менем, первую биографию которого он впоследствии написал для западных читателей. Ив был прекрасно осведомлен о делах в новодеревенском приходе и знал многих его прихожан, привозил им Библии и другую религиозную литературу, помогал жизненно важными продуктами, которые были дефицитом в те времена в СССР. «Через него осуществлялась связь отца Александра и многих других с внешним миром, он привозил сюда книги, увозил рукописи, был одним из тех, кто приближал своим самоотверженным трудом падение коммунистического тоталитаризма и атеистической эры, — пишет об Иве Амане священник Георгий Чистяков. — Ив умел уходить от „хвостов“, перебегая в метро из вагона в вагон, и был блестяще знаком со всеми особенностями советской жизни». Несмотря на то, что Ив не посвящал няню своих детей в специфику своей работы и взаимоотношений с местными жителями, он чувствовал к ней доверие.

Около года Клер была вынуждена вести закрытый образ жизни, ограничиваясь выполнением своих обязанностей, поскольку, как и любой иностранец, находилась под внимательным присмотром со стороны КГБ. При этом, даже зная русский язык, она не могла запросто знакомиться с местными жителями. Но она молилась, чтобы Бог послал ей возможность помочь нуждающимся и встретиться в Москве с верующими. И через год такая возможность представилась.

«Я приехала в Москву в 1974 году, — рассказывает Клер, — но из-за политической ситуации в стране я не могла встречаться ни с кем из русских, потому что это было очень для них опасно. Человек, в доме которого я работала, сказал мне: „В течение года нельзя ни с кем встречаться, чтобы быть уверенной, что за тобой не следят и никого из-за тебя не посадят в тюрьму“. Но неожиданно в конце 1975 года между двумя праздниками Рождества (католическим и православным) моя хозяйка попросила меня привезти сухое молоко для маленькой новорожденной девочки, поскольку у ее матери молока не было. Для меня это было совершенно чрезвычайное событие, потому что в первый раз за год я покидала Москву, и я должна была посетить русскую семью».