Как мы сказали, оцепенение начинается со стадии мистического созерцания сотворенных природ, но продолжается до бесконечности во все более и более углубляющемся видении славы Самого Бога, в неведении и облаке.

Преуспеяние происходит путем прекращения состояния оцепенения под действием пассивного движения восхищения (hṭīp̄ūṯā), которое Иоанн также сравнивает с «побуждением» со стороны Возлюбленного, Который вновь пробуждает пламенное желание того, кто пребывал совершенно лишенным видения Его лика¹³⁷. Тогда происходит новое изумление, которое влечет к новой степени созерцания и вызывает новый порыв сердца или ума¹³⁸. Это движение происходит на фоне опыта, в котором преизбыточествует свет: «Прежде чем будет он [ум] поглощен оцепенением (temhā) и неведением и приведен в онемение, я зрю свой ум (hawnā) увеселяющимся в Море Жизни: он купается в волнах света, погружается, всплывает, вдыхает благоухание Жизни, оцепеневает (tāmah), восходит, окунается, сияет, нежится в излиянии Его величия, ликует, сокрывается в свете, от рачения (reḥmṯā) и радости его ипостась (qnōmēh) воскипает, он воспаряет и летает без ограничения […]. Затем Оно увлекает его, чтобы он превосходным образом погрузился в святой свет, и он бывает заключен в Нем, словно на горе света, в многочисленных сияниях; и он приводится в онемение (meṯbalhē) видением Прекрасного, сокрытого в свете; и он пленен славою Всевышнего. И все существующее бывает для него как не существующее, и он даже не ведает самого себя […]. Не знаю [доподлинно]¹³⁹, сколько [времени проходит, пока ум] погружен в свет и сколько он пребывает в оцепенении (temhā) восхищения, но я ведаю, что сие [может продолжаться] даже много недель»¹⁴⁰. Этой «остановке в оцепенении» соответствует неведение¹⁴¹ и невидение¹⁴², равно как и вхождение в облако¹⁴³.

В только что приведенном тексте само оцепенение представлено как опыт, в котором центральнее место занимает свет. Но напомним, что для Иоанна Дальятского облако всегда есть более свет, чем мрак, точнее, облако есть риза¹⁴⁴, которая скрывает¹⁴⁵ сущностный свет Бога¹⁴⁶, оставаясь при этом само по себе светозарным. Оно тождественно славе¹⁴⁷ или красоте Божией¹⁴⁸.

С момента вхождения ума в облако божественного света каждое движение восхищения внутри облака вызывает исступление в собственном смысле слова; человек «выходит из своего чина»¹⁴⁹ под воздействием желания и рачения¹⁵⁰, утрачивает всякое сродство с Адамом и всякую жизнь человеческого происхождения: он становится Самим Тем, Который почивает в нем по милосердию¹⁵¹, пребывая в оцепенении и исполненном жизни неведении¹⁵².