Кратко говоря, хотя оцепенение в самом крайнем значении этого термина является для Иоанна эквивалентом собственно исступления, оно, однако, начинается до исступления и также соответствует степеням созерцания более низшим, чем та, которая вызывает исступление (такова степень «естественных» созерцаний). Перед нами – конечно, в достаточно схематичном изложении – следующий процесс: изумление – оцепенение (на уровне мистического созерцания творений); затем изумление – движение восхищения – оцепенение в исступлении (на уровне облака), затем новое изумление и т. д.

Сравнение результатов этого анализа с тем, что сказано об исступлении у Григория Нисского, напоминает о двух замечаниях, которые были сделаны ранее по поводу понятия непрестанного преуспеяния в видении Бога и использования символов облака или мрака. В первую очередь, в описаниях исступления у Иоанна кульминация приходится на неподвижное и преисполненное оцепенение, тогда как для Григория кульминационной точкой является само движение эпектазиса, вызванное возобновлением желания¹⁵³. Кроме того, оцепенение у Иоанна, хотя и связано на самых высоких степенях с более глубоким вхождением в облако, вызывается светом этого облака, который есть сокрытое блистание сущностного света, тогда как для Григория апогей исступления – это вступление в божественную тьму¹⁵⁴. Однако в данном случае речь идет всего лишь о разнице в акцентах, и обе концепции исступления, как представляется, в действительности родственны друг другу.

5.1.7. Образ зеркала

5.1.7. Образ зеркала

Весьма вероятно, что восточносирийские мистики заимствовали у Григория Нисского также и употребление образа зеркала в контексте рассуждений о видении Бога, в котором ум видит самого себя. Первоначально это учение пришло к ним, конечно, от Евагрия¹⁵⁵, но символизм зеркала у него не развит, в отличие от Григория Нисского¹⁵⁶.

В книге Ж. Даниелу «Platonisme et Théologie mystique»¹⁵⁷ можно найти множество текстов Григория о зеркале, которым является чистая душа для божественного Первообраза¹⁵⁸. Приведем лишь одно рассуждение, которое повторяется также во многих других местах¹⁵⁹: «Если прилежным житием опять смоешь нечистоту, налегшую на твоем сердце, то воссияет в тебе боговидная красота. […] Потому что подобное добру, без сомнения, добро. Посему, кто видит себя, тот в себе видит и вожделеваемое; и таким образом чистый сердцем делается блаженным, потому что, смотря на собственную чистоту, в этом образе усматривает первообраз. Ибо как те, которые видят солнце в зеркале, хотя не устремляют взора на самое небо, однако же усматривают солнце в сиянии зеркала не меньше тех, которые смотрят и на самый диск солнца; так и вы, говорит Господь, хотя не имеете сил усмотреть света, но если возвратитесь к той благодати образа, какая сообщена была вам в начале, то в себе имеете искомое»¹⁶⁰.