«Если бы я только не потерял деньги — сразу можно было бы сделать операцию, — идя сейчас по улице, в сотый раз за день возвращался Роман к этой испепеляющей душу мысли. Он совсем понурил голову и весь скривился в лице от обуревавших его крайне болезненных переживаний. — Смогли бы даже разменять с родителями жилплощадь; маленькую квартирку купить. А сейчас что? Денег нет, банку должен огромную ссуду… Зачем я вообще связался с Дульцовым?! Почему не послушал Марину?!.. А ведь она же и тогда мне еще говорила, что у нее боли усилились!».

— Ой, дур-р-ра-ак!!! — вдруг сокрушенно воскликнул Роман. Неожиданная мысль пронзила его сознание, и он как вкопанный остановился на тротуаре, закрыв ладонями глаза и до онемения сжав зубы.

«Она же говорила мне! В тот самый день, когда я уволился и говорила!!! А я не придал ее словам вообще никакого значения — для меня они почти и не существовали!.. Все могло быть по-другому! Все по-другому, но я не слышал ее!!! Как я мог?! Дурак! Дурак! Дурак!!!», — уничтожал он себя, с невероятной силой сдавив поникшую голову дрожащими от напряжения пальцами, будто бы желая вырвать что-то из нее. Губы Романа затряслись, веки напряженно сомкнулись, грудь сперло, дыхание замерло на время, но лишь для того, чтобы прорваться глубоким, судорожным вдохом, за которым так и не последовало слез.

Роман поднял голову и некоторое время еще стоял с отрешенным видом, не замечая ничего вокруг, а когда собрался с мыслями, то увидел, что был уже почти на месте. Он перешел на другую сторону дороги и проследовал дальше по улице вдоль забора, за которым располагался хорошо знакомый ему детский городок в виде большого пиратского корабля. Городок как обычно к концу года выглядел совсем удручающе: краска на корабле облезла, все паруса, флажки и даже украшавший мачту Веселый Роджер были сняты, расположенные поблизости ларьки со сладостями, по-видимому уже давно не работали, а на палубе, также как и на земле вокруг, лежал снег. Но и сейчас, в этот холодный и пасмурный день здесь еще играли дети: двое уже взросленьких, лет по восемь, мальчиков с серьезными личиками по очереди поднимались на корабль, чтобы скатиться с него по какой-нибудь горке или канату, а их мамы, стоявшие тут же возле заснеженных лавок, молча наблюдали за своими чадами, с заметным нетерпением дожидаясь, когда же они, наконец, наиграются.

За детской площадкой Романа встретило здание городского суда. У входа в него не стояло сейчас ни полицейских, ни машины для перевозки заключенных, но только и от одного вида данного учреждения его охватили тревожные переживания: Роман весь напрягся, сжался, еще сильнее нахмурился, совсем опустил голову и ускорил шаг, желая быстрее миновать неприятное место. Свернув же за угол, он вышел на небольшую площадь, на противоположном конце которой прямо по центру возвышалось одно из областных министерств. Роман посмотрел на здание, где прежде работал: в глубине души он категорически не хотел идти туда, и сейчас сомнения вновь одолели его.