— Так проще получалось, — несколько смутился Леонид Федорович.

— Ничего не проще. Как раз проще, если бы сразу Марине квартира отошла… Но так невозможно было потому, что по закону его письмо — просто бессмысленная бумажка!

— Болван неблагодарный! — выпалил Леонид Федорович.

— И даже неправильно я сказал! — громко произнес Роман, накаляясь уже сильнее отца. — Не бессмысленная бумажка, а показуха! Квартира в любом случае досталась бы вам с мамой, как ближайшим и единственным правопреемникам, а вы, без всякого сомнения, отдали бы ее Марине. И для этого вам не потребовалось бы никаких советов — ни устных, ни письменных. Завещание Максима это просто показуха!

— Максим твоей жене квартиру оставил! Он Марину спас, а ты так к этому относишься! — в громком негодовании воскликнул Леонид Федорович.

— Для того чтобы продать квартиру и помочь Марине, ему совсем не нужно было троих человек убивать!!! — взорвался в гневе Роман.

Он уставился на Леонида Федоровича грозным горящим взглядом, но тот теперь даже не повернулся к нему, продолжая вести машину с напряженным и нахмуренным лицом.

— Он ничего нам не оставлял, и уж конечно никого не спасал, — несколько поостыв, продолжил Роман, отвернувшись к дороге. — Он совершил самоубийство, его квартира перешла к вам, и уже вы продали ее и отдали деньги Марине.

Леонид Федорович снова никак не отреагировал на слова сына. Некоторое время ехали молча, но Роману вдруг стало невыносимо тяжело в машине и с каждой секундой напряжение его все нарастало.

— Останови здесь, — обратился он к отцу.

До П-кой было еще с пол километра, но Леонид Федорович и не пытался разубеждать сына, а просто остановил машину.

— Ладно. Увидимся, — попрощался Роман, выходя на улицу.

— Давай, до встречи, — сухо ответил ему отец.

Быстро набрав ход, машина Леонида Федоровича скрылась за поворотом. Роман посмотрел на время и двинулся дальше по улице. В запасе у него было всего только минут пять, но он пошел медленно, не спеша, желая, таким образом, хоть немного успокоиться, да к тому же солнце припекало вовсю, и идти быстро было изнурительно тяжело.

Роман не понимал, почему поругался сейчас с отцом, и оттого чувствовал себя виновато; но и принять его позицию он никак не мог — в душе у него по-прежнему горело пламя возмущения и негодования. «Тоже мне — спаситель нашелся! — вспоминая разговор в машине, думал про себя Роман. — Как будто кто-то его просил?!».

Человеку свойственно преуменьшать и обесценивать помощь, получаемую от других людей. Таким образом мы снимаем с себя чувство долга и облегчаем жизнь. Это подсознательный механизм — он есть в каждом. Но его влияние может быть оттеснено, если человек имеет внутри себя определенные привносимые воспитанием качества. Эти качества, выражающиеся в чуткости и благодарности окружающим, были, в общем, присущи Роману. Он всегда был готов по достоинству оценить оказанную ему помощь, зачастую даже преувеличивая ее действительную значимость, но допустить сейчас, хоть на секунду, что брат помог излечению жены он не мог.