И здесь мы обнаруживаем очень интересную вещь: мы обнаруживаем, что все общества прошлого фундаментально строятся на боли и вокруг боли, а современное общество строится на комфорте. Поэтому, например, исторические сериалы или фильмы так шокируют зрителя (если они качественно сделаны), что они все построены на очень большом количестве боли. Взять хотя бы «Игру престолов».

Кровь, мясо, кишки наружу и всё такое прочее… И все страшно боятся будущей боли и в этом все живут…

Да. Но боятся ли? Интересный вопрос. Потому что боль для архаического человека есть вещь очень натуральная, очень близкая ему. Более того, – мы будем говорить об этом несколько подробнее, – ведь, опять же, мы начинаем с чего? Боль – это стержень человеческого фактора. Выскажу такой тезис – выскажу аксиоматически, потом можно попробовать его доказать, но сначала я выскажу его аксиоматически: боль очень тесно связана с верой. Включенность боли как постоянной константы внутрь личной экзистенции является основой и опорой религиозной веры в собственном смысле слова.

Религиозная вера имеет два эшелона. Но люди плохо понимают, что такое вера. Они считают, что их умственные предположения, «хотелки», или когда они говорят «я верю, что есть нечто высшее, высший разум» или «я верю, что есть нечто большее, чем мы», – вот эти неопределённые клише, которые они заимствовали из осколков культурных матриц, якобы являются верой или приобщают их к вере. На самом деле вера – это очень резкая, острая и болезненная встреча с совершенно чуждым. Ну не совершенно чуждым, как Откровение Бога монотеистов, которое вообще принадлежит к сфере радикально противоположного Бытию. А вот Бытие, которое отражается, но оно так же чуждо, как оригинал перед зеркалом. Как бы есть аналог, но при этом это трёхмерный объективный факт, а это отражение.

Правильно ли я понимаю, что вера в каком-то смысле «купирует» болезненные ощущения?

Она не «купирует», она является обратной стороной. Допустим, можно переживать боль как животное или, например, можно переживать боль, как переживает её современный человек, который тупо не понимает: за что это с ним, почему с ним, «за что это мне, что я такого сделал»? Он это переживает как нечто абсурдное, бессмысленное, потому что он считает, что достоин только комфорта, он погружен в комфорт – это его натуральное, – и вдруг в это натуральное вторгается горячий утюг или фосфорная бомба. «За что это мне?!»