— Цвайн!

Стена позади него разверзлась — и из темного пространства выступили две практически виртуальные фигуры. Два призрака, словно отлитых из полупрозрачного синего стекла. Поблескивая поверхностью, они маршем двинулись вперед, навстречу.

Сердце у Кита упало. «Терминаторы!» — успел подумать и ужаснуться он.

— Держи! Крепче держи! — резко сказал папа…

…и бухнул на руки Киту «боевой граммофон времени».

А сам быстро отошел на пару шагов в сторону и выбросил вперед правую руку, сжатую в кулак. Браслет блеснул на его запястье… А потом сверкнуло! Еще как сверкнуло… Даже два раза подряд сверкнуло. Две ослепительных «молыньи» шарахнули в призраков.

Призраки-«терминаторы» вспыхнули натужно, как готовые перегореть лампочки, и… погасли. То есть исчезли. Совсем. Только теплая волна воздуха колыхнула папины разносторонние вихры и шевельнула волосы на макушке Кита… На дедушке Вольфе его темная шевелюра как лежала, зацементированная старинным гелем, так и осталась придавлено лежать и блестеть.

Папа опустил руку… и при этом, явно забывшись, еще раз сжал пальцы. Легонько так сжал… Легонько сверкнуло-полыхнуло и…

Ну, папа и дал — он чуть своих родных не пожег! Тогда бы, вообще, никаких проблем!.. Но, слава Богу, промахнулся… Зато очень красиво — золотистыми бенгальскими огоньками вспыхнул и разлетелся паром-дымком в разные стороны прозрачный стол… Осталось целым только сваренное яйцо… На долю секунды оно осталось повисшим в воздухе… а потом — хрясь на пол! И всё, кокнулось!

— Пардон, — немного растерявшись, сказал папа.

Еще несколько мгновений стояла полная тишина. Нет, неправда, не было тишины! В ушах у Кита звенело. Еще как звенело!

— Впечатляет… — грустно глядя на пол, хрипло-сипло оценил маркшейдер Вольф еще одно изобретение своих потомков. — Я остался без завтрака… А позвольте-ка узнать, кто же из моих внучков успел создать и такую штучку… Вряд ли это твоя идея, мой глубокоуважаемый правнук. Художник и ужасное оружие несовместимы.

— Совместимы или нет — это мы сейчас и обсудим, мой глубокоуважаемый прадед, — с изысканной старинной вежливостью ответил папа. — И это будет серьезный разговор двух взрослых дядей, связанных кровными узами. А праправнука мы сейчас вернем домой к маме. Как несовершеннолетний член семьи он не может принимать слишком серьезные решения, к которым вы его подталкиваете.

— Какие-такие?! — сделал удивленное лицо дедушка Вольф.

— Такие, за которые в пору отвечать не где-нибудь, а на скамье Гаагского трибунала при Организации Объединенных Наций, — круто завернул папа. — Это забава не для несовершеннолетних.