Тот бегло ознакомился с содержанием и побагровел.

— Вы в своем уме?! Помиловать? Очистить имя? Он вор, его место — в петле.

Я с самого начала не верил в эту затею, и теперь лишь отстраненно наблюдал за происходящим, прикидывая, когда будет лучше сбежать. То, что Энтони не позволит мне уйти, не вызывало сомнений.

— Не всегда наступает возмездие, — заметил Вилсон. — Иногда воры уходят на свободу, а убийцы пишут законы.

— Да что ты себе позволяешь?!

— Вы сами уже однажды отпустили его.

— Значит, скажу, что он сбежал! Я велю позвать стражу, его схватят и повесят. Хотя, думаю, проще было бы пристрелить его немедленно.

Энтони поднялся из-за стола и достал из ящика револьвер.

— Никто не осудит меня: я убил вора, когда застукал его в своем кабинете.

Я укрылся за глобусом, который, хоть и был огромным, едва ли смог бы защитить меня от пули. Но между мной и Энтони вырос инспектор. Он выхватил служебное оружие из кобуры и направил его в голову политика.

— Отойдите, — процедил тот сквозь зубы. — Вы же понимаете, что после этого не задержитесь при Дворе Венаторов? Подумайте, чем рискуете.

— Подумайте, чем рискуете сами, — не отступал Вилсон. — Вам придется убить и меня. А это будет не так уж просто замять, хоть у вас много денег и связей. Если же я уйду отсюда живым, но без Лоринга, то во всех газетах к вечеру будет история о заговоре с целью смещения императрицы.

Я не слишком следил за политикой, хоть она и ворвалась в мою жизнь внезапно и беспощадно. Теперь стало ясно, что Энтони не такой уж и консерватор. Он всячески поддерживал наследника правящей императрицы и ожидал его прихода к власти, а из-за этой дрянной истории со Стоуном потерял рычаги управления будущим правителем. Так что продул Энтони по-крупному, и очень злился из-за этого.

— Вам никто не поверит, — выдохнул он.

— И не нужно. Сплетни сделают свое дело, вам перестанут доверять, инвесторы отвернутся, деловые партнеры расторгнут соглашения. Никому не нужен политик с запятнанной репутацией. И знаете что? — Вилсон прищурился, — я бы очень хотел, чтобы вы сейчас выстрелили в него, и тем самым развязали мне руки.

Признаться, это его заявление меня обескуражило. После своих слов Вилсон отошел, и теперь Энтони мог пристрелить меня, даже если бы закрыл глаза. Мне попросту некуда было бежать в этой крошечной комнатушке. Я стоял, глядя на отверстие в дуле револьвера, и не мог отвести взгляда. Рука Энтони дрожала, оружие стало раскачиваться. И наконец он сдался.

— Будь ты проклят! С тех пор как ты пришел в нашу семью, я знал, что от тебя будут одни только беды, — простонал Энтони. Он сел за стол и поставил размашистую подпись внизу бумаги. — Проваливайте!