— Исключено. Он никогда не берет его на работу. Кино разумеется, тоже, кто его пустит? — она беспомощно оглянулась. Проходящие мимо прохожие пялились в окна громадного джипа и Андрей успел уже сто раз сказать спасибо отличной тонировке. Никто не рисковал приближаться к огромной мрачной машине слишком близко, но внимание она приковывала однозначно.

— Думай, Маша, сосредоточься, — он коснулся ее плеча. — Без паники. Может быть, пошел к одноклассникам уроки делать или в игрушки поиграть? Или есть увлечения, о которых ты догадывалась, но боялась себе в этом признаться? Мы, мальчики, иногда можем неплохо хранить тайны.

Она испытующе посмотрела на него.

— Я… я не знаю. Вроде бы, нет ничего…

Андрей подумал, что тоже не сможет попасть домой, а значит и переодеться, взять запасной мобильник со всеми контактами, ноутбук, выпить кофе, в конце концов…

— Кажется, его доставал одноклассник… по фамилии Мышкин.

— Мышкин? — спросил Андрей. — Знакомая фамилия.

— Не самая редкая. Я видела мельком запись в его дневнике… — она потупила взор. — Что… нужно решить вопрос с Мышкиным. Так у него было написано. Я допытывалась, но он же как партизан.

— Да, это мы умеем и практикуем, — вздохнул Андрей. — Знаешь, где искать этого Мышкина?

— Они живут в бараках за мукомольным заводом. Мы проезжали там с Петей на автобусе и он показывал мне рукой на окна. Вернее, разбитое окно на первом этаже. «А вот там Кирилл Мышкин живет», — сказал он мне. — «А его папа пять раз в тюрьме сидел». Это я хорошо запомнила.

Андрей завел двигатель.

Проезжая через город, они вновь увидели ручейки людей, стекающихся к новой Церкви. Люди шли и вели с собой детей, стариков, катили санки и яркие пластиковые дощечки для катания с горок. Настроение, несмотря на непогоду и отключение связи, у людей было приподнятое. Общая беда сближает. То тут, то там вспыхивали бенгальские огни. Машин практически не встречалось, даже на джипе, больше похожем на БТР, они едва преодолевали снежную кашу на дорогах.

За старым мукомольным заводом, стоящим в Огненске со времен царской России, начинался квартал жутких бараков, этакое гетто в гетто, если принять во внимание, что и сам город находился в плачевном состоянии. Без удобств, туалет на улице, газ в баллонах, прогнившие перекрытия, постоянно текущие стены и потолки, — эти двухэтажные строения держались на честном слове. Из осыпающихся стен торчали пучки соломы. Власти который год обещали переселить людей из аварийных домов, но денег не это не было.

— Вон, — указала Маша на светящееся голубым окошко. — Это оно. Точно.