— Ты что, с ума сошел? — закричал он, но Пальмеззано уже отпустил его руку. — Ты мне чуть руку не сломал!

— В следующий раз я так и сделаю, кардинал! За пятнадцать лет тюряги я хорошо овладел такими приемчиками.

По лицу Смоленски было видно, насколько он зол. Ему было стыдно перед Упрямым и Краснолицым, а больше всего перед Анастасией. Поэтому он решил отомстить Пальмеззано по-своему.

— Я-то думал, что ты пришел, чтобы играть, — заметил кардинал. — Если тебе нужна драка, то, наверное, лучше отправиться в другое место. Для таких вещей я плохой противник. Итак?

Пальмеззано подтолкнул стопку банкнот справа от себя, и она немного подвинулась вперед.

— Десять тысяч, — сказал он, развернув карты веером. Краснолицый побледнел и положил карты на стол. Упрямый только покачал головой и попытался, насколько это возможно, сделать непроницаемое лицо. Кардинал пересчитал банкноты, лежавшие перед ним, сложил их в стопку, подтолкнул ее к центру стола, так чтобы на нее сверху падал свет, и, криво улыбнувшись, произнес:

— Все, что у меня есть. Пятьдесят тысяч долларов!

Пальмеззано сглотнул и принялся пересчитывать свою наличность.

— Ты ведь не станешь увиливать, Асассин?

Вопрос задел Пальмеззано за живое.

— Конечно нет, — ответил он, хотя знал, что ему не хватает тридцати трех тысяч долларов, чтобы принять ставку государственного секретаря.

— Подойдет ли расписка? — неуверенно спросил он.

— Разумеется.

Смоленски подал Анастасии знак, и та исчезла, чтобы вскоре вернуться с листком бумаги. Она положила его на стол перед Пальмеззано, и тот, пробежав глазами по бумаге, уверенной рукой проставил сумму, а под ней свою подпись. Затем положил бумагу на уже лежавшую перед ним пачку денег и передвинул все это к центру стола.

— Я поддерживаю, — сказал он, подняв брови так высоко, что они превратились в дуги. — И кладу сверху еще десять тысяч.

Не колеблясь ни секунды, кардинал снял с пальца перстень и положил его сверху векселя Пальмеззано.

— Пойдет за десять тысяч, — сказал он. — Карты на стол!

На долю секунды непроницаемая маска Пальмеззано сменилась улыбкой триумфатора, когда он открыл свои карты: три туза, два короля.

— Фулл хаус.

Государственный секретарь, казалось, наслаждался возникшей паузой. Затем стал поочередно выкладывать карты на стол: десятка, валет, дама, король, туз — и противно усмехнулся.