– … она до тех пор прятала в себе воспоминания об этом, пока не превратилась в совершенно другого человека.

Передача закончилась. Терри сидела на диване, скрестив руки, краем уха слушала лепет игравшей Елены.

– Не знаю, Терри, – заговорил наконец Ричи. – Не уверен, что получилось то, чего ты хотела.

Он говорил так, будто хотел утешить ее, убедить в том, что в следующий раз непременно получится удачней. Будто не знал, как знала она, что следующего раза не будет.

– Я выступила настолько хорошо, насколько смогла.

– Знаю, Тер. Тон был неверный, в этом все дело. Сидит женщина, которую ты себе представляешь, – вот рядом ее муж, ребенок… Она подумает и не решится снять телефонную трубку. – Ричи безнадежно пожал плечами. – Не стоит ее осуждать. Думаю, немало женщин по собственной воле оказываются в ситуациях, которых – они это прекрасно знают – следует избегать. То есть сами себя ставят в такое положение.

Терри не отвечала. Наконец сказала:

– Поиграю с Еленой. Включи телефон на запись. Может быть, кто-нибудь позвонит.

– Конечно. – Помолчав, Ричи спросил: – Как насчет обеда?

– Я немного устала. Не приготовишь ли макароны с сыром? Елена поможет.

– А может быть, закажем пиццу? Мне еще надо поработать на компьютере.

Терри посмотрела на него:

– Только без перца. Елена не любит.

Когда принесли пиццу, поперчена была только порция Ричи. Ни одного сообщения по телефону не было.

– Очень плохо, – сочувственно проговорил Ричи. – Получилось, как я и предполагал.

Четырьмя часами позже, когда Терри проверила в седьмой раз, записи по-прежнему не было. Ричи уже спал.

Терри, бесшумно раздевшись, облачилась в длинную тенниску. Легла рядом с Ричи, смотрела на циферблат будильника, отсчитывающего ее бессонные минуты.

В час сорок пять она проснулась.

Звонил телефон.

Она вскочила, протянула руку, чтобы схватить трубку, прежде чем Ричи проснется.