Рус дремал. Забытые сны снова приходили в сознание. Слезы детства разрывали грудь. Рус плакал во сне. Плакал за субя, за братьев, за отцов. Монашеская эстетичность сохранилась только внешне. Внутренние спазмы бушующей души не давали успокоиться, не давали примириться с тем, что видел, что думал. А впереди еще путь. Впереди еще маячила встреча с неизвестным, с тем, что все эти черные недели так жестоко и настойчиво преследовало его, пыталось уничтожить, низвести к краю бездны и мрака.

Но люди были на этой стороне, и Русу во что бы то ни стало хотелось быть с ними, ризрушать все то, что было фальшивым, не отвечало тем идеалам справедливости, о которых так долго и интересно могли рассказывать его братья и отцы.

Братья. Как без них?

Крупные капли просветленных слез медленно скатывались со щек на землю, заставляя настораживаться тигрицу.

Как без них? Тогда уж лучше вечная нирвана. Застывшая холодная мысль. Без искр жизни, но справедливая. Спокойная размеренная вечность и… темнота.

Глава пятая

Глава пятая

Воспаленные глаза Сана Настойчивого неуемно маялись обидой и злостью. Правый кулак остервенело долбил землю перед собой. Корпус то наклонялся резко вперед, то выпрямлялся, и кривые губы плаксиво, раздраженно выпихивали слова, которые, понурив свои немолодые головы, терпеливо выслушивали младшие братья.

— Не могу я, не могу. Не дают мне покоя мои мысли. Не могу уняться. Душа взывает к справедливой мести. Столько лет, как загнанный, вместе с У Чином сколачивал боеспособную организацию, подбирали старейшин, помогали даже Лао войти в совет. Такой объем проделан, столько кадров перетасовано. Все на совесть. И на тебе. Легко ли нам было начинать с тех нулей, когда на тебя взирают, как на проходимца. Не считают за своего. Курс обучения пришлось пройти, чтобы завоевать доверие. Это мне-то, в мои полувековые годы? Смог ли еще кто-нибудь так? А Лао! Этот коварный Лао выжидал. Знал, что скоро пирог будет готов. Ах, дурья моя голова. Может быть, гибель У Чиня — его рук дела. Почему я сразу не подумал так? Простофиля. Каков негодяй. Меня на второстепенные места отшвырнул. Трудно жить, не отомстив. Верьте мне, братья, это очень больное, жгучее, непроходимое чувство. Сердце требует крови врага, чтобы охладиться. Он должен или покориться, или уйти из жизни. Не могу жить, не придумывая ему каждодневную жестокую и долгую кончину.

На колено Сана опустилась жесткая рука Фана, следующего по возрасту, но женатого и имевшего четырех детей.

— Не торопись. Иначе та яма, которую готовишь недругу, будет твоей. Скорый охотник гибнет раньше своей жертвы. Лао нe ходит один, потому большой риск спешить необдуманно. Останутся свидетели, нам несдобровать. Против школы не выступишь. У вас такие буйные ребятишки. Им только скажи. Любую сторону света кулаками исполосуют. А за деньги так и о своем здоровье не подумают. С Лао всегда шестеро ходят. Известно, что у кого-то из них пистолет. Не время сейчас. Думай обо всех нас, будешь рассудительней. Ты состоишь в совете, и это главное. Лучшего места для выжидания не будет. Споткнется и Лао. Мы поможем ему скатиться в сточную канаву. Безгрешна только смерть.