— Ну и что?

— А то, — отвечает он, — что мою голову сверлит исступленная мысль, как было бы замечательно побыть с тобой, хотя бы чуть-чуть. Посмотреть, что получится. Сколько бы времени ни прошло, я не думаю, что в глубине души люди так уж сильно изменяются. Вот куда я клоню. Но если ты скажешь мне: «Пошел вон!» — я мигом уберусь. Да, мне будет очень плохо, но я пойду на риск. Однако ты дважды начинала этот разговор, и нам придется упомянуть и о тебе. Ты все время ведешь себя так, словно бессильна что-либо изменить, — продолжает Сет, — словно выбор только за мной. А где же твое место, Сонни? Что ты будешь делать, если тебе не удастся разубедить меня?

Мне кажется, что мы опять на стоянке у магазина, хотя я никак, хоть убей, не могу сообразить, как мы попали сюда. На кухне становится так тихо, что я слышу, как гулко бьется мое сердце. Я смотрю на Сета, и, наверное, мои глаза сейчас огромные, как у изумленного ребенка. Я моргаю.

В этот момент меня спасает появление Никки. Она входит в кухню со Спарком, плюшевым щенком, которого держит за единственную, наполовину оторванную лапу. Она трет кулачком глаза и тихонько хнычет. Обычно в это время Никки принимает ванну, однако возбуждение от общения с Сетом отняло у нее слишком много сил, и, вспомнив о предстоящей процедуре, она упрямо мотает головой.

— Книжка и постель, — говорю я.

— Ты читай.

Никки показывает на Сета. Уставшая, она, похоже, забыла его имя и вообще все о нем, кроме того, что крепко подружилась с ним.

Из детской слышны их голоса, которые словно кувыркаются вниз по лестнице. Я перехожу в гостиную и, устроившись в кресле, открываю «Нэшнл», однако мои глаза не видят букв. Говорить и быть услышанным, слушать и понимать. Что нам еще нужно? Моя душа так жаждет этого — почему же я тогда сопротивляюсь? На верху лестницы Сет желает Никки спокойной ночи.

— Знаешь что? — спрашивает Никки, оттягивая его уход под любым предлогом. — Моя учительница, мисс Шульц, ей почти пятьдесят лет… и она так и не научилась свистеть.

Сет насвистывает несколько тактов песенки «Спокойной ночи, Ирен», после чего меня призывают для исполнения последнего ритуала. Я прохожу мимо Сета по лестнице, и мы обмениваемся сдержанными улыбками. Общение с Никки нам обоим доставляет удовольствие. Сет говорит, что он подождет, чтобы попрощаться со мной. Когда я спускаюсь по лестнице назад, то вижу его внизу, на старой скамеечке, на которую мы с Никки садимся, чтобы надеть теплые сапоги в холодную погоду. Он уже надел куртку и крутит в руке шляпу.

— Ты произвел огромное впечатление на мою дочь, — говорю я ему.