Он уже несколько раз проделывал это, задавал свои собственные вопросы. Находясь в состоянии стресса, Эдгар забывает, что он не у себя в кабинете, где может говорить повелительным тоном. Однако Хоби это не волнует. Он предлагает свой вариант ответа.

— Сенатор, мы не нуждаемся в подробностях, но разве не факт, что существуют поступки, события, вещи, совершенные вами в браке много лет назад, которые могли бы нанести ущерб вашей репутации? И поэтому вам не хотелось бы, чтобы ваша бывшая жена Джун Эдгар каким-либо образом, случайно или нет, но предала их гласности, так ведь?

В зале повисает мертвая тишина, на фоне которой кашель какого-то пожилого любителя судебных процессов звучит резким диссонансом.

— О Боже… — произносит наконец Эдгар. — О Господь наш Всемилостивый, святой Иисус, — бормочет он.

Хоби, который теперь находится в пятнадцати футах от свидетеля, спокоен, и это спокойствие человека, уверенного в своей правоте на сто процентов, особенно впечатляет.

— Пока Джун Эдгар была жива, сенатор, ваша политическая карьера, а по сути, даже ваша свобода находились под угрозой, не так ли?

— Господи, Хоби, да что вы такое несете? Это же просто чудовищно! — Эдгар явно потерял контроль над собой, что отчетливо видно по прорезавшемуся у него протяжному акценту южанина. — Кто, будучи в здравом уме, поверит этому? Каждый, кто знает меня, если им хоть что-либо известно… Нил знает, вы знаете… Я считал, что Джун была самым святым созданием на этой планете.

— Теперь вы чувствуете себя в гораздо большей безопасности, сенатор, чем тогда, когда она была жива?

— Двадцать пять лет спустя? Да разве после того, как прошло столько лет, кто-нибудь мог бы поверить, что я стал бы придавать этому значение?

— Сейчас ее нет с нами здесь, а ведь только она могла бы рассказать нам, что именно происходило между вами двумя — почему она приехала в город. Все, что нам известно, — это то, что вы послали ее на Грей-стрит. Потому что, по вашим словам, у вас возникла срочная необходимость отлучиться, которая в действительности так и не была реализована.

— Господи… — опять произносит Эдгар.

— Мне кажется, сенатор, на той встрече, которая состоялась у вас с Хардкором накануне Дня груда, на той встрече, когда вы угрожали ему неприятностями со стороны прокуратуры, у вас все же была достигнута договоренность с ним. Я думаю, вы договорились с ним, сенатор, что он сможет оставить себе те десять тысяч долларов, а вы обеспечите условно-досрочное освобождение Кан-Эля, если «УЧС» ликвидируют вашу бывшую жену. Я не ошибся?