— По-моему, я сказал, что должен быть в своем офисе.

— Для чего?

Эдгар откидывается в кресле. Закрывает глаза и озабоченно хмурит брови.

— Если не ошибаюсь, было запланировано совещание. Должен признаться, мистер Таттл, этот момент не слишком хорошо отложился в моей памяти.

— Запланировано совещание? Но ведь вы не выходили из дома?

— Нет.

— А с кем вы разговаривали, сенатор? Кто должен был присутствовать на совещании?

Эдгар отрицательно качает головой:

— И здесь память опять подводит меня. Думаю, в последнюю минуту произошла какая-то накладка. Возможно, тех, кто должен был принимать участие в селекторном совещании, не удалось отыскать. В общем, я не могу точно вспомнить, как и почему, но совещание не состоялось.

— Никакого звонка. Никакого совещания. Никакой экстренной необходимости. Тем не менее Джун поехала на Грей-стрит. Верно? Я правильно изобразил картину?

— Слова правильные, но, боюсь, общую картину вы все-таки изобразили неверно.

— Не картину, — риторически произносит Хоби и кивает, как бы соглашаясь с поправкой. — Ладно, скажите-ка мне лучше, сенатор, вот что: ваша бывшая жена Джун Эдгар в прошлом отличалась систематическим пристрастием к алкоголю или наркотикам?

Томми, у которого нет в зале суда худшего врага, чем он сам, спрашивает, какое отношение это имеет к делу.

— Судья, я свяжу это, — отвечает Хоби.

Для адвоката, практикующего в суде, это все равно что сказать: «Чек пришлите почтой». У меня, однако, создается впечатление, что он идет на слишком большой риск, хотя это — его право. Я жестом прошу Мольто сесть.

— Я уверен, что на момент смерти она была свободна от наркозависимости. Если вы намекаете, что, поехав туда, она находилась под воздействием наркотиков или алкоголя…

— У нас есть результаты вскрытия, сенатор. Это неоспоримый факт. Я спрашиваю вас о другом: в прошлом у нее были проблемы с наркотиками или алкоголем?

— Временами.

— Наркотики?

— Когда она разводилась со вторым мужем, то да, по-моему, она пристрастилась к кокаину.