— Не оставлю. Господи боже! Как ты могла такое сказать? Конечно, не оставлю. Делай что я сказал, и через пять минут мы уедем. Обещаю.

— Вдруг чего-нибудь не получится?

— Все получится.

— Откуда ты знаешь? А что будет, если… если…

Сидней обхватил ладонями ее лицо.

— Слушай меня, Изарра. Ничего плохого не случится. Поверь. Если мы разлучимся, вернись домой. Я приду за тобой, милая. Обещаю.

— Обещаешь?

Сидней сжал ее руки.

— Сколько бы времени ни прошло — день, неделя, месяц, год, жизнь, — я приду за тобой. Но этого не будет. Пять минут, и все.

Она долго и твердо смотрела ему в глаза, потом кивнула.

Он поцеловал ее и пошел в бар «Расин». В зале, полном сентиментально-слезливых выпивавших, в него ударила волна жара, дыма, пота, залитых пивом песен. Грейс стояла за стойкой, следя за официантами, и слишком хорошо выглядела для своего кабака. Она нахмурилась на подходившего Сиднея:

— Я сказала, никаких мешков.

— Да тут же мои вещи.

— Вещи тебя и погубят. Ты нарушил правила и весь в крови. — Она со стуком поставила перед ним высокий стакан и ушла.

Сидней опустил глаза, впервые увидев, что его рубашка забрызгана кровью тайного агента полиции. Он склонился над стойкой, пряча грудь и живот от многонациональной компании морских бродяг, которые своим бесклассовым пьяным единством посрамили бы Третий интернационал.

Хорошенькая девушка в оранжевом платье тряхнула перед ним жестянкой, полной мелочи.

— Не пожертвуете ли чего-нибудь детям Бильбао? — улыбнулась она.

Сидней покачал головой.

Наконец вернулась Грейс.

— Надо бы мне тебя отсюда выкинуть, — объявила она.