— Сам не понимаю, что с нами происходит.

— От Тео что-нибудь слышно?

— Ни слова.

— Ладно. Его слушания назначены на понедельник, на девять утра. И если к тому времени он не объявится, будет официально считаться беглецом.

— Я ищу его с той минуты, когда его адвокат сообщил об исчезновении. Звонил друзьям, говорил с партнером по бизнесу, с людьми, с которыми он работает. Никто, похоже, ничего не знает.

— Надо постараться.

— Попробую. Но теперь будет сложней. Я имею в виду — после предъявления обвинения. Ведь в случае преднамеренного убийства отпускать подозреваемого под залог не разрешается. Ему претит одна только мысль о возвращении за решетку.

— Ты должен найти его и убедить вернуться. Другого выхода нет. Если он не явится к понедельнику, все мы окажемся в полном дерьме.

Джек начал нервно расхаживать по комнате. Через арку в конце коридора он видел абуэлу на кухне. Она была занята приготовлением обеда. Странно, но ему вдруг показалось, что в доме пахнет тюремной едой.

— Займусь этим немедленно. Ты где сегодня?

— Буду у себя в конторе допоздна. Так что заскакивай. Сегодня вечером Янковиц должен прислать Рику обвинительные материалы по делу Тео. Он обещал просмотреть их вместе со мной. Занятное, должно быть, чтение.

— Да уж. Все равно что читать некролог моему лучшему другу.

— Ну, до этого еще далеко, Джек.

Он поблагодарил Розу, попрощался и повесил трубку. Сделал несколько шагов по направлению к кухне, затем вдруг остановился. Нельзя допустить, чтобы абуэла узнала эти новости по телевизору. Надо сказать ей об обвинении, а это будет очень непросто. Он набрал в грудь побольше воздуха и вошел в кухню.

— Кто звонить? — спросила абуэла.

— Роза.

Абуэла раскатывала дрожжевое тесто в тончайший, как лист бумаги, слой, водила взад-вперед скалкой. Тесто предназначалось для приготовления ее знаменитых и невероятно вкусных «ракушек» с мясом, способных сбить с пути истинного даже закоренелого вегетарианца.

— Что она говорить?

— Не слишком хорошие новости.

— Не слишком хорошие?..