Лейтенант не стал говорить ни дочерям, ни отцу о том, куда он ездил, и что-то соврал, когда его спросили, чем он сейчас занят. Он не моргнув глазом соврал бы сейчас любому, кто поинтересовался бы, чем он так озабочен. К счастью, его дочери, эгоистичные, как все дети, были полностью погружены в свои дела. Слушая краем уха их сетования, Тэнни думал о фотографии Доны Перри, лежавшей у него в кармане. Его дочери легко могли оказаться на месте несчастной девочки из Перрина! Лейтенант Браун постоянно ругал себя за то, что не может, как настоящий детектив, относиться к событиям беспристрастно и спокойно, как того и заслуживают подшитые и пронумерованные материалы любого уголовного дела. Он заставлял себя думать только об известных ему фактах, отгоняя любые предположения, но был не в силах избавиться от мысли, что столкнулся с чем-то ужасным.

— Почти приехали! — повторил Уилкокс.

У хибары бабушки Фергюсона детектив затормозил, поглядывая в сторону убогого покосившегося строения, а потом сказал:

— Идите, Кауэрт. Хочу увидеть, как старуха выпроводит вас пинками под зад.

Журналист молча вылез из машины и пересек пыльный двор. Оба полицейских стояли, прислонившись к машине, и пристально за ним наблюдали. Отвернувшись, Мэтью взбежал по ступеням деревянного крыльца и позвал:

— Миссис Фергюсон, вы дома?

Он прислушался, но в доме было тихо.

— Миссис Фергюсон! — снова позвал он. — Это я, Мэтью Кауэрт из «Майами джорнел»!

Ответа не последовало.

Журналист забарабанил по облезлой деревянной притолоке:

— Миссис Фергюсон, откройте, пожалуйста!

Наконец в доме что-то стукнуло. Потом из темноты до Кауэрта донесся недовольный скрипучий голос:

— Я знаю, кто вы такой. Чего вам опять нужно?

— Мне надо поговорить с вами о вашем внуке.

— Мы уже довольно говорили о нем с вами, мистер репортер. Мне нечего больше сказать.

— Миссис Фергюсон, можно мне войти?

— Можете задавать ваши вопросы и с крыльца.

— Разрешите мне войти, миссис Фергюсон! У меня к вам важное дело!

— Для кого же оно такое важное?