— Это не важно, — ухмыльнулся Фергюсон. — Никто не докажет, что вы дошли до моей квартиры.

— Отпечатки пальцев! Вся ваша квартира в моих отпечатках пальцев!

— Ну, кофе вы пить не стали. Значит, на чашке не осталось ни отпечатков ваших пальцев, ни вашей слюны. Что еще вы тут трогали? Стол? Так я протру его влажной тряпочкой.

— А вдруг вы что-нибудь упустите?

— Это, конечно, не исключено, — усмехнулся Фергюсон.

— Волосы. Кожа. А если я буду отбиваться? Я же могу вас поранить, и на мне будет ваша кровь. Ее могут обнаружить.

— Могут, — согласился Фергюсон. — Я рад, что вы не утратили здравомыслия даже в таком сложном для вас положении, мистер Кауэрт!.. Действительно, нож — это грубое и примитивное орудие. С ним хлопот полон рот, это знает любой первокурсник. И все-таки я совершенно уверен в том, что вы не станете писать эту статью.

— Нет, напишу! — настаивал Кауэрт.

— Экий вы упрямый! — Фергюсон схватил нож и поднял его вверх лезвием. — А знаете ли вы, что я могу зарезать вас без ножа? Скажите-ка мне, кто живет в доме номер тысяча двести пятнадцать на Уайлдфлауэр-драйв?

У Кауэрта подкосились ноги.

— Скажите мне, кто живет в фешенебельном пригороде Тампы? Кто каждый день ездит в школу на желтом автобусе? Кто каждый день играет в большом парке за целых два квартала от дома? Кто помогает маме делать покупки и присматривать за маленьким братцем? Думаю, участь этого младенца вас не очень волнует. Впрочем, как и участь его мамаши. Ведь далеко не все питают друг к другу после развода нежные чувства! Но к одной маленькой девочке вы наверняка относитесь по-другому!

— Откуда вы знаете?!

— О них писали в газетах, когда вы получили премию, — усмехнулся Фергюсон. — Да я и сам кое-что разузнал о вашей дочери. На всякий случай…

Кауэрт похолодел от ужаса, а Фергюсон спокойно продолжил:

— Итак, вы не напишете статью, мистер Кауэрт, потому что у вас нет ни фактов, ни улик.

— Я убью тебя! — прорычал Кауэрт.

— Меня? За что?

— Только пальцем ее тронь, и я!..

— Что вы тогда сделаете?

— Я убью тебя!