— А ты куда потратишь? — Андрей взглянул на Мишку.

— Машину куплю. «Жигули»! — гордо заявил тот.

— У тебя «прав» нет, — отметил Андрей.

— Получу, — гордость Баламута стала медленно перерастать в манию величия.

— Ты? Получишь? — прыснул Лёга. — Да у тебя ума не хватит все правила дорожного движения запомнить.

— А если не получу, и их куплю! — Мишка сложил руки на груди, словно демонстрируя свое превосходство над окружающими.

— Допустим, и «права» для себя за деньги пробьешь. А как насчет умения ездить? Тоже купишь? — Лёга начал булькающе посмеиваться.

— Пускай на своих «Жигулях» едет… до первого дерева, — гоготнул Андрей. — Скажи, Баламут, до первого дерева прокатишься? Денег-то не жалко будет?

Мишка невозмутимо стоял, смотря куда-то вдаль.

— Да, ему все равно, — улетят его бабки или нет. У него, по крайней мере, отец есть, к тому же зарабатывает ого го на мебельной фабрике. Эй, Баламут, он, ведь, у тебя столяр?

— Краснодеревщик, — согласно кивнул Мишка Парфенов. — А вообще, вам бы надо сбавить громкость вашего ржания. Как-никак рядом человек тяжелобольной лежит, а вы тут гогот разносите по окрестностям, от которого аж трава вянет, и уши в трубочку сворачиваются.

Лёга махнул на Мишку рукой, но смеяться прекратил.

— Ну а ты-то, куда деньги денешь? Твоя очередь рассказывать, — спросил он Андрея, придержав спальный мешок, чтобы его товарищу удобнее было разрезать оставшиеся стежки мешающегося шва.

— Я, скорее всего, шиномонтаж свой сделаю, — гримасничая от боли в натруженной руке, Андрей сделал финишные движения и, переложив нож в другую ладонь, расслабил затекшую конечность. — Гараж у меня есть. От отца остался. Он там даже печку поставил в свое время, когда еще жив был…

Внезапно Андрей замолчал и погрустнел.

Лёга понял чувства друга.

У самого Лёги отец просто бросил их с матерью и ушел, оставив после себя впечатление грубого, излишне склонного выпить и подебоширить, человека. Собственно, мать говорила ему, что тот не всегда был таким. Но, по крайней мере, Олег, другим его не видел.

Андрей же имел когда-то доброго, хорошего отца. И, хоть по профессии его батька являлся всего лишь фрезеровщиком, а работал на должностях и того ниже, — подсобным рабочим, вахтером, иногда еще — помощником оператора авто-заправочной станции, — пистолетчиком, как их называют водители, тем не менее, от него все время веяло безмерной любовью к своему сыну и к окружающим людям. Но, в один мрачный для Андрея день, его отец погиб: пьяный водитель (владелец шикарного Мерседеса!) сбил того прямо на пешеходном переходе… И бутылки с молоком, за которым в тот злополучный момент и ходил отце Андрея на продуктовый рынок, располагавшийся через дорогу от дома, где они жили, вылетели из целлофанового пакета и остались лежать на мостовой, — совершенно чужеродные посреди асфальтового плато, и уже никому не нужные…