– Глупая, – сказал я расслабленно. – Я ждал тебя с Вены.

– Все равно я тебе не верю, – ответила она обиженно, как ребенок, и даже чуть надула губы, припухшие от поцелуев. Тридцатилетний обиженный ребенок, почти родной мне. – Я хотела найти тебя в Москве перед отъездом. Я хотела написать тебе. Я помню, что ты получал письма на Главпочтамте, и хотела написать тебе. Я думала о тебе, а ты обо мне совсем не думал. У меня есть твоя фотография. Помнишь, ты подарил мне журнал «Экран» с твоей фотографией…

– Помню.

– Врешь. Ничего ты не помнишь. Ты ничего мне не дарил, никогда. Я сама стащила у тебя этот журнал. И теперь он в нашем багаже, он едет со мной. Я помнила о тебе, я хотела тебя найти, а ты даже не вспоминал обо мне. А где та женщина?

– Какая? – спросил я, хотя уже знал, о ком она спрашивает.

– Та твоя женщина, блондинка. Которую ты так любил. Я теперь тоже блондинка, из-за тебя.

– Из-за меня?

– Конечно. Ты даже это забыл – забыл, что я раньше не была блондинкой! И вообще, я тебя ненавижу. – Ее голова лежала на моем плече, ее руки обнимали меня, и вообще вся она прижалась ко мне размягченно, и только надутые губы говорили обиженно: – Ты бросил меня. Молчи! Бросил! Ты знаешь, что я лежала в больнице из-за этого?

Вот когда это началось, вот когда вошла эта тема моей вины и казни.

– Смотри… – Она показала мне узкое запястье своей левой руки, на нем был тонкий, почти неприметный шрам. – Родители думали, что раз я порезала себе вены, значит, я беременна. А я резала от ревности. Чтобы ты узнал и примчался меня спасать. А оказалось, что тебя даже нет в Москве, что ты на съемках. Ты всегда был на съемках, когда хотел от меня избавиться!

Я поцеловал этот тонкий шрамик, а потом стал целовать ее в глаза, в губы. Она не сопротивлялась, но продолжала жаловаться:

– Все равно ты негодяй. Ты бросил меня, ты всегда относился ко мне как к девочке с улицы. Я чуть не умерла из-за тебя!

– Перестань…

– Из-за тебя я даже вышла замуж за еврея!

– Что? Как это?

– Так… После еврейского мужчины можно жить только с евреем…

– Ну, это совсем не правило. Любовница сиониста Хаима Арлозорова стала женой Геббельса…

– Зато у меня есть ребенок, а у тебя нет! – сказала она невпопад, гладя меня по лицу, и ее тонкие пальцы чуть вздрагивали, касаясь моей щеки.

Я снова прижал ее к себе, и она опять жадно и больно поцеловала меня, кусая мне губы. Даже сквозь одежду я чувствовал, как она тянется ко мне всем телом, и подумал, что могу прямо здесь, сейчас…

– Рома, пьяцца дель Синкуесенто! – объявил водитель.