Глава 21

Глава 21

Вот и конец. Хотя, конечно, никакой это не конец. Какой уж тут конец? Чем дольше я живу, тем лучше я понимаю строчку из Йоги Берра: «Ничто не кончается, пока не закончится». Он забыл упомянуть — может быть, посчитал слишком очевидным, — какой мучительной в это время может оставаться жизнь. Я мог бы вам составить список мук.

Теда Сакса посадили в тюрьму. Разведка за прилавком булочной Прайса не сообщала больше ни о каких подозрительных серых штанах. Но его место мог занять кто угодно. Нам удалось сделать так, что история не просочилась на страницы «Вестника Фэрчестера», что заставляет задуматься, сколько еще подобных новостей остались неизвестны широкой публике. Запись беседы в больнице мало что рассказала, разве только то, что наша семья производила не слишком хорошее впечатление. В суде выяснилось несколько наводящих на размышления деталей. Отчасти из-за них и осудили Сакса, а также за похищение малолетнего. Он сказал, что это было по согласию. Алекс утверждал, что это было наказание в игре.

Какое-то время мы не просто следили за каждым шагом Алекса, а еще и анализировали каждый его шаг. Когда за завтраком он смотрит в окно, может быть, он хочет сбежать? Он стал просить кукурузные чипсы вместо палочек, что бы это значило? Может, кукурузными чипсами его кормили в логове порока? Почему он в последнее время так долго сидит в туалете? Я разузнал, что он читает, сидя на унитазе, но иногда лежит в ванне без воды. Я подглядел, когда он оставил дверь в ванной чуть приоткрытой. В первый раз я подумал, что он опять решил спрятаться, но я его позвал, и он откликнулся. Что-то изменилось. Он лежит в ванне, плотно сжав руки и ноги, как будто связан. Я обратил внимание, что он бросил одежду на кафельный пол, и заставил его потом ее поднять. Он мастурбировал? Не знаю.

— Что ты делаешь в ванне? — спросил я его практично, терпеливо, по-родительски. Он не ответил — это больше походило на прежнего Алекса, — и я снова спросил, на этот раз облокотившись на край ванны.

— Я пытаюсь… посмотреть под другим углом зрения.

Про «угол зрения» он узнал в прошлом году, выудил в каком-то учебнике, где, по-моему, говорилось о греческой архитектуре. Но когда я спросил его, что он имеет в виду, он только приложил палец к губам и закрыл глаза. Я подумал, не включить ли кран, но не стал и предоставил его самому себе, как любил говорить мой отец.

Я не говорил, что он придумал игру и научил играть в нее одноклассников? Игра называется «сиделки», смысл в том, кто дольше продержится, пока на нем сидят. Из-за того, как садились некоторые мальчики, игру еще прозвали «задолицом». Мы узнали от мисс Хардин, она позвонила нам и выразила обеспокоенность. Кто знает, придумал ее Алекс сам или принес откуда-то? В наше время детей не полагается допрашивать с пристрастием.