Я сидел, крепко обхватив ладонями пустую чашку, отчаянно веря в то, что Мангоджерри не разочарует нас, перечисляя причины, по которым кошка обязана присоединиться к нашей экспедиции, и готовился сделать невероятное и бесстыдное заявление, что Мангоджерри — моя духовная сестра, а Орсон брат, что это дело семейное и что Мангоджерри должна выполнить свой долг. И тут я невольно вспомнил слова Бобби, сказанные им о прекрасном новом мире, населенном разумными животными и похожем на мультфильмы про утенка Дональда. Несмотря на всю внешнюю привлекательность этого мира, жизнь в нем может грозить страшными физическими, моральными и духовными последствиями.

Когда Рузвельт сказал «да», я так лихорадочно придумывал аргументы против ожидавшегося отказа, что не сразу понял слова нашего друга-переводчика.

— Да, мы поможем, — объяснил Рузвельт, видя, что я тупо хлопаю глазами.

Мы заулыбались так, что наши лица стали похожими на блюдо с crustulorum.

Потом Саша подняла голову, посмотрела на Рузвельта и переспросила:

— Мы?

— Вам может понадобиться толкователь, — сказал Рузвельт.

Бобби пробормотал:

— Чемпион впереди, а мы за ним.

— Это может оказаться не так просто, — ответил Фрост.

Саша покачала головой.

— Мы не можем просить вас.

Рузвельт взял ее руку, погладил и улыбнулся.

— Дочка, ты не просишь. Я сам настаиваю. Орсон и мой друг тоже. А все дети — дети моих соседей.

— «Множество смертей», — снова процитировал я.

В ответ Рузвельт процитировал предыдущее кошачье изречение:

— «Безнадежных дел не бывает».