— Конечно. Если разбирательство состоится.

— Прошу прощения, я не понял, что говорит Ваша Честь.

— Я сказал… если разбирательство состоится.

— Состоится?

— Да. Если ваш клиент настаивает на своих… своих странных и очень серьезных обвинениях, то тогда да — разбирательство состоится.

— Мой клиент дал показания под присягой. Обвинение остается в силе. — Голос Хирна теперь по холодности соперничал с голосом судьи. — И обвинение не будет снято, пока дело не решится в пользу той или иной стороны.

— Что ж, я подумаю над этим, мистер Хирн. У вас есть ваш экземпляр меморандума о депонировании паев?

— Есть.

— Насколько я понимаю, Учредительный договор Тихоокеанской и Кантонской банковской корпорации гласит, что передача под залог или любая другая операция с акциями учредителей не будет считаться законной, если она не произведена в присутствии члена магистрата Гонконга, который заверяет эту операцию… Я верно цитирую?

— Не совсем дословно, Ваша Честь, но смысл, без сомнения, тот же самый.

— Тот же самый… Очень хорошо. Скажите мне, мистер Хирн, почему вся эта затея с присутствием члена магистрата считается необходимой?

— Потому что учредительские акции, Ваша Честь, это предъявительские акции. Они принадлежат тому, кто может предъявить сертификаты паев. Передача таких акций — тонкий момент, ибо естественно, что и кредитор, и акцептор желают завладеть или вернуть себе эти акции. Отсюда и эта уловка, призванная защитить интересы обеих сторон: акцептор сохраняет право на эти акции, но кредитор получает дополнительную защиту в виде заверенного документа, который, при обычном ходе дел, не может быть оспорен.

— Но ведь ваш клиент оспаривает его! Он утверждает, что меморандум был на самом деле подписан не в присутствии члена магистрата, но в присутствии его слуги, теперь уже мертвого.

— Верно. Но я же сказал: «при обычном ходе дел»…

— Но тогда почему он не оформил документ как положено? Зачем тогда весь этот фарс с подписанием листка бумаги, не имеющего, как ему было известно, никакой ценности, с одной стороны, в то время как он был только рад получить в свое распоряжение сто миллионов фунтов стерлингов, которые банк не отказался перевести ему, с другой стороны? Он заявляет: «Была допущена ошибка». Пусть будет так. Почему же эта ошибка не была исправлена позднее? Это что, образец коммерческой честности в делах? — Хирн ничего не ответил, и судья продолжал. — Не хотите ли вы выслушать мои рекомендации на этот счет, мистер Хирн? Мне кажется, что единственная возможность для банка избежать убытков — это регистрация, то есть признание его в качестве владельца акций учредителей, принадлежащих мистеру Юнгу и получение на руки сертификатов этих акций. У него нет иного выхода.