Какой-то один краткий и страшный миг Цю не мог пошевелиться. Он стоял, будто приклеенный к месту, словно загипнотизированный светом, горевшим в глазах англичанина, изумленный таким неожиданным проявлением силы. Но потом он взял себя в руки, отметив взглядом приближение полицейских.

— Вы не доверяете мне, мистер Юнг? — тихо спросил он по-английски.

Саймон оторопел. Он протянул руку к Цю, словно опасаясь, что его пальцы пройдут сквозь собеседника, будто перед ним призрак, а не реальное лицо. И тут Цю повернул голову в сторону приближавшихся полицейских, и Саймон сделал ошибку, посмотрев туда же, пытаясь понять, что привлекло внимание его оппонента.

Живые костяшки «Маджонга», охранявшие Куинсвэй, мгновенно перегруппировались в последний раз. Когда Саймон повернулся назад, он обнаружил, что на том месте, где секундой раньше стоял Красный Дракон, появилась маленькая фигурка в очках, чем-то напоминавшая Цю, но это был не Цю, а женщина с двумя тяжелыми полиэтиленовыми пакетами в руках. Она неприязненно взглянула на Саймона и пошла дальше своей дорогой.

— Эй, ты! — закричал Саймон. — Стой!

Когда один из полицейских положил руку ему на плечо, он резко сбросил ее и кинулся за женщиной. Но коп, привыкший иметь дело с удиравшими от закона, оказался проворнее. Он выбросил ногу и подцепил ступню Саймона. Ноги Юнга подогнулись в коленях и он упал на асфальт.

С верхней площадки трамвая, ползущего по ярко освещенной улице, Цю увидел «иностранного дьявола», стоявшего на тротуаре на коленях, и полицейского, державшего его за плечо. На мгновение Цю стало не по себе: в памяти зашевелилось слабое, ускользающее, неприятное воспоминание, которое каким-то образом ассоциировалось с тем, что Цю увидел сейчас. Внезапно перед его мысленным взором встала прежняя картина, и лицо его вытянулось. Он вновь увидел высокопоставленного сотрудника аппарата партии, наблюдавшего, как преданный агент Цю стоит на коленях в собственной блевотине, а люди из подразделения «8341», глумятся над гордостью тех обоих, делают все, чтобы они потеряли лицо, издеваются, отказывая им двоим во всех тех качествах, которые делают человека человеком и возвышают его над остальными животными. Или, что в глазах Цю было одним и тем же, над «вайжень» — «иностранными дьяволами» Гонконга.

Во всяком случае, над большинством из них…

Глава 20

Глава 20

Женщина сидела на корточках на обочине дороги, обхватив колени руками, и смотрела, как приближается облако пыли, — машина подъезжала все ближе. Сложившись почти вдвое, женщина провела в такой позе уже полчаса, но она привыкла сидеть на корточках, это не причиняло ей неудобств. Было очень жарко, больше тридцати градусов, влажность тоже была высокой. Женщину сильно донимали мухи. Однако сидеть на обочине казалось лучше, чем работать на рисовых полях. Что угодно, только не работа на рисовых полях!