— Ты! — сказал он. Голос его дрожал от злости, и прохожие оборачивались в его сторону.

На секунду Цю заколебался. Ему хотелось просто удрать. Но тут его словно окутало покрывало равнодушия и душевного покоя. Цю принял неизбежное. Саймон Юнг или тот человек, которым они его считают, или нет. И то, чему суждено произойти в следующие несколько секунд, или продвинет сооружение стены, или отбросит его назад. Важно только одно — это должно случиться, и, так или иначе, сотрудники «Маджонга» наконец узнают, кто же на самом деле этот англичанин.

Саймон Юнг медленно приближался к Цю, остававшемуся в тени фонарей. Он ни на секунду не оторвал свой взор от лица Красного Дракона. Цю бесстрастно смотрел на Саймона. Когда англичанин оказался всего в нескольких шагах от него, Цю развел руками и произнес несколько слов на диалекте хакка, который — он знал это — Саймон не понимает. Саймон нахмурился.

— Я знаю тебя, — сказал он.

Цю удивился. Он считал, что Юнг находится не в таком состоянии, чтобы узнавать кого бы то ни было.

— Но я не знаю вас, — поспешил ответить Цю, продолжая говорить на диалекте хакка. — Пожалуйста, идите своей дорогой.

— Я знаю тебя, — повторил Саймон. Со стороны могло показаться, что он встретился с шапочным знакомым, но не может припомнить его имени. — Это сделал ты. Ты подменил одни фальшивки другими. И этот старый глупец еще осмеливается читать мне лекции о коммерческой честности! О Боже мой!

Цю молчал, и Саймон подошел еще ближе. Нагнувшись, он всмотрелся в лицо китайца.

— Цю Цяньвэй, — сказал он наконец. По его голосу было слышно, что он владеет собой. — Вот ты кто! Брат моей жены… — Он покачал головой, а затем повторил: — Цю Цяньвэй.

Китаец знал, что ему ничто не грозит, но, когда он услышал свое имя второй раз, он ощутил укол беспокойства. События развивались не так, как следовало, по его мнению. Цю считал, что если бы он сам оказался перед угрозой разорения, да еще узнал, что Цинцин сбежала от него на Запад, и все это в один день, то он был бы раздавлен и уничтожен. Но Юнг почему-то полностью владел собой, в его глазах светилась искорка узнавания и осмысленности предстоящих поступков.

— Я ничего не делал, — сказал Цю, защищая себя, все на том же диалекте хакка.

За плечом Саймона он заметил двух полицейских, смотревших на них с подозрением. Один повернулся к другому и сказал несколько слов, и оба направились к странной паре, стоявшей неподалеку от здания суда.

— Ты сделал это, — повторил Саймон, на этот раз по-китайски. — У меня нет ни времени, ни сил разобраться с тобой прямо сейчас, Цю Цяньвэй. Но я не забуду того, что ты сделал. Нам представится случай подискутировать на эту тему где-нибудь в другом месте.