Расцветают на холстах лучшие портреты. Пожилые, озаренные умом лица. Такие лица, которые можно заработать исключительно мышлением и опытом. Наподобие тех, что на фреске Гирландайо «Явление ангела Захарии» в капелле Торнабуони: Кристофоро Ландино, Марсилио Фичино, Аньоло Полициано, Джентиле Де Бекки. И как те были все в красных шапках и в красных плащах, так сейчас в сонном царстве дед Жалусский и Владимир Плетнёв, и побратимы-поэты Борис Слуцкий и Давид Самойлов, и Павел Коган, и даже Семен Гудзенко стройно сидят в гимнастерках. Все в шеренге, фронтально развернуты, как святые у иконы на низу.

Объявляют о приезде Александра Николаевича Яковлева.

Все притихли.

— Как, и его уже к нам?

— Ну и Додика Бэра пора сюда к нам додемобилизовать!

— А как? Его пуля не берет и штык не берет. Или не знаешь, что у него и кличка — Вечный жид?

Дед выбрасывает в Викину сторону руку. Вика, ругнувшись, видит, что ему уже не хватает картонок. Приходится раскурочить один из архивных коробов, стоящих на полке в офисе. Брать бумаги архивные одну за другой, выбирать поплотнее.

При этом из носу у Виктора льется, насморк усиливается, приходится вытирать сопли обрезками жесткого картона, отчего нос еще хуже царапается и краснеет. Воображаю, что скажет Наталия, когда завтра прилетит и увидит это шершавое жвало. Хотя это еще, конечно, хороший вопрос: прилетит ли она?

Прилетит ли она?

— Свету надо употреблять побольше. Тогда лучше очерчиваются вырезные фигуры, — говорит дед Сима.

И поворачивает софит в левый угол сцены. Высвечивается веселая и толстая Ева, главная актриса их фильма, в пыльной шляпе из светлой соломки с полотняными ромашками и васильками. Ева двигает шляпку то на лоб, то на затылок перед рябым в черных проплешинах старинным зеркалом. Какая она в зеркале красивая! Вот только шляпка, произведение саксонского короля, портит вид. Ева решительно стащила с себя шляпку, скрутила в бараний рог и сунула под стул.

Тогда истерично закричал Тоби Джагг:

— Этот хруст комкаемой соломы доводит меня до истерики! Я не в силах выносить громкие звуки. Задание выполнено — посылка доставлена — мы бросили им наши яйца — оставили визитную карточку — посадили капусту! Это им за Гернику! А теперь вы не имеете права шуршать и действовать мне на нервы! Невыносимо!

Дедик немедленно вырезал новую шляпку из яркоокрашенной бумаги, обменял ее на тень и напялил тень шляпы на тень дамы. Дама — какая же Ева? — это была, похоже, повзрослевшая Тоша — кокетливо крутнулась перед зеркалом. Вика бросился:

— Антония! Антония!

Чтоб обнять Антонию, надо было только проскочить через дверь из маленькой комнаты на Мало-Васильковской, Викиной комнаты, в соседнюю, бабулину. Однако дверь загородила собой тень бабули Леры, очень молодая, и с неудовольствием наблюдала, что там делается в смысле шляпки и Антонии по обратную сторону двери.