Кланяясь, Бэр и Вика отбиваются от раздавателей гаджетов. Динамики перекрывают гул толп. «Поглазейте, что происходит на Синем Диване!» В этом году Нобелевская еще до ярмарки была присуждена Пинтеру. Жаль, пропал театральный эффект. А в предыдущие ярмарки издатели переминались около Синего Дивана, нервно потея, со своими флагманскими авторами, вымаливая у телевизора решение жюри.

Наконец шестой холл. Эскалатор на третий этаж, в агентский центр. Бэр и Виктор пробегают на сервис-стойку здороваться и за ключом от шкафчика. Тут им выкладывают плотный пакет на имя Виктора и говорят:

— За вашим столом уже с девяти кипит работа.

— Какая работа? Кто мог быть?

— А масса народу, что-то подписывали!

— Да вы шутите, мы же пришли вот сейчас, ключей еще не брали, кто же это мог быть-то?

— А мы думали, ваши новые сотрудники! Двое вроде от агентства, а вокруг копошились другие люди, толпа. Кинохроника. Снимали. Интервью давал там кто-то. Оживленная толпа бурлила за столом.

— Ну, вероятно, Роберт и Сэм Клопов, у них спросим, — бросает Виктор Бэру.

— Вы, Зиман, видно, что простужены. Роберт с Сэмом Клоповым сегодня утром на иерусалимском первом завтраке и плюс на презентации по Библии, показывают плоды двухгодовых трудов. Один вещает, другой прокручивает пауэр-пойнт. За столом они быть не могут. Кстати, до них дозвониться. Когда освободятся, посадим их вместо себя, пока мы с вами по выставке будем ходить!

Стол с их номером J8 пуст. Обок стола на высокой колонке-шкафчике красуется логотип «Омнибуса». Других признаков жизни нет. Только бесплатный каталог жирнющий, впоперек себя, дрыхнет в центре сиротливой столешницы. Два или три рекламных буклета, кем-то брошенных. Лакированное несъедобное яблоко — сувенир от устроителей. Со станины болтается разъем для подключения девайса…

— В который нечего подключать…

— Нечего. Я все, что мог, разбил-расколотил.

— И, поглядите, какой-то конверт!

— Да. Опять подбросили, — еле шевелит губами Виктор. — Сразу два конверта они подбросили сейчас.

В руке зажат пакет со стойки сервиса. Виктор успел надорвать — углы какой-то рукописи убористо от руки. А теперь еще этот кудревато надписанный конверт.

— Только подбрасываньем и заняты. Одну рукопись они вам сунули в аэропорту…

— Не одну, а две…

— Ну, из одних рук. Условно считаем — одну. Вторую давеча дали на ресепшне во «Франкфуртере»…

— Не рукопись, один лист, но зато посланный мертвецом.

— Третью штучку направили по факсу.