— У нас не больше двух минут, — сказал Рабен, затаскивая ее в тень беседки.

— Йенс…

— Послушай меня!

Луиза заметила, что голос у него надломленный, а глаза — таких безумных глаз она у него еще не видела. Может, ей следует бояться? За себя, за Йонаса?

— Ты должна уехать из части, — проговорил он, сжимая ее холодные пальцы.

— Ты следил за мной?

— Это не важно.

— Что с тобой случилось? За что ты напал на Гуннара Торпе?

— Я ничего ему не сделал! — Высокий и хриплый, его голос наполнил сумрак под куполом беседки. — Они обманывают тебя.

— Ты его избил. Мой отец сказал…

— Он тоже врет.

Она сделала шаг назад. Капюшон свалился с его головы. Рабен казался таким несчастным и ранимым.

— Нет, — возразила Луиза. — Он рассказал мне о том, что было с тобой в Гильменде. О том, что ты чувствовал себя виноватым.

Он мотнул головой:

— Это не так!

— А как?

— Они покрывают одного офицера.

— Кто они?

— Не знаю. Я же ничего не помню. Может, Согард… Может, кто-то еще. — Его глаза не отпускали ее, и в них горела жажда, которую она слишком хорошо знала и ненавидела: жажда охотника, который преследует добычу. — Может, твой отец.

— Мой отец — хороший человек. Он пытался помочь тебе.