Вспоминали мебель в их комнате на четверых, домашние коржики, зверюшек, вырезанных из картона — их единственные игрушки, раннее чтение по складам трудных маминых книг, странную зарядку Степана: изогнется и замрет. Вспоминали дворовую кошку Милочку, качели во дворе — они и тогда ломались, а вот тогдашнего дворника вспомнить не могли. Забыли и большинство соседей по квартире. Многое помнили, но многое и забыли — хотели ведь вообще все забыть. «Хорошо, что желания никогда не сбываются полностью», — сказала Оля.

После разговора с тетей Ниной они прошлись по местам, где бродили семилетними детьми после ареста старших. Тогда они скрывались в переулках. Улиц избегали — там их могла найти машина из детского дома. В книжках, которые им читала Аполлония, сироты больше всего боялись приютов и прятались на кладбищах. «И мы будем жить на кладбище. На Ваганьковском, где бабушка похоронена», — сказала Оля, которая держалась старшей сестрой. Через двенадцать лет, в другую ночь блужданий по Москве, она сказала: «Я нашла вагончик, где можно спать. Он стоит за Курским вокзалом. Я теперь обитаю там. Ты можешь ко мне перебраться».

В вагоны, дожидавшиеся своей очереди на подступах к ремонтному депо, приходил ночевать всякий сброд. Оля спала безмятежно среди пьянок и драк. Алик же боялся за нее и спать в их купе не мог: дверь закрывалась на хлипкую защелку, которую ничего не стоило сорвать. Страх, что к ним вломятся темные личности и будут пользоваться Олей у него на глазах, держал Алика в напряжении каждую ночь. Ему, с его мускулами, Олю было не защитить. Он ненавидел себя за малый рост, за бесхарактерность. «Я даже не могу найти в Москве нормальную комнату. Я все такой же „младший брат“…»

Алик мог только удивляться, что Оле еще не открылось, какое он ничтожество. Впрочем, он был уверен: рано или поздно откроется. Это может произойти в любой день. Сейчас она ничего не видела, потому что была занята Степановой книгой. Роковая рукопись и правда находилась в АКИПе. Оля хотела прочитать ее во что бы то ни стало. Допуск в АКИП ей получить не удалось — тогда она пошла туда работать и теперь свободно могла заходить в хранение архива. Там она урывками, тайком читала «Откровение огня».

Когда Оля устроилась в АКИП, Алик стал ходить разгружать вагоны. Виделись они теперь только вечерами. Местом встречи был, как правило, зал ожидания Курского вокзала. Оба усталые, они перебрасывались парой слов и шли вместе в вагон. И сейчас Алик ждал Олю на вокзале. Условились встретиться в полдесятого. Оля опаздывала: только что стукнуло десять.