Кивком головы Сальников отослал из кабинета и Черткова, и Рудика. А затем спросил Зотова:

— Осуждаешь? Ну, за то, что я, бревно бесчувственное, в стену головкой не тычусь, не рыдаю и рубашку на пупке с горя не рву…

Вообще-то Кот выглядел плохо — лицо набрякло, бульдожьи складки закаменели, серый он какой-то был, словно после удара под вздох.

— Рыдаю, Зотыч, рыдаю, милый друг! Только сверху не видно. Я делец. Сопли распускать не имею права, хоть и накрыли меня эти хорьки на двадцать с лишним лимонов. Ничего, лимоны мы вернем. Надо быстрее заканчивать испытания, доводить машинешку до ума и ставить на конвейер. Сейчас в «Космоатоме» есть один веселый проект. Как раньше в газетках писали — дерзновенный… Самостоятельная программа, никакой заокеанской шелупони. Хватит! «Космоатом» готов десяток платформ завтра же закупить. А поскольку монополия у нас — мелочиться не будем. Сколько захотим, столько и слупим! Ты как, не возражаешь?

— В добрый путь, — буркнул Зотов. — Хозяин — барин.

— Н-да, барин, — усмехнулся Сальников. — Никак не отвыкнешь от психологии батрака… На моих предприятиях каждая уборщица держит акции «Электронной игрушки», являясь, таким образом, пусть и в небольшой степени, хозяином производства.

— Хозяйкой, — механически поправил Зотов. — Раз уборщица, то хозяйка…

И отвернулся, чтобы скрыть усмешку: он вспомнил, как называют «каждые уборщицы» акции — кошачьи облигации. Прилипчиво оказалось прозвище…

Сальников присел на краешек стола, плеснул себе водки и потянулся бутылкой к стакану Зотова:

— Налить? Ну, как хочешь… Ты не думал, Зотыч, кто же это покусился на священную частную собственность? Кто нашу платформу дернул?

— Мой Рудик полагает, что платформу увели большевики, то есть коммунисты из подполья.

— Коммунисты… — вздохнул Кот. — Эх-хе, жизнь наша… Черт знает что творится! Все перемешалось. Анархисты призывают к сильной власти. Ортодоксальные христиане кричат о необходимости конфессионального согласия. Кадеты, сиречь конституционные демократы, рвутся к диктатуре, не совместимой ни с Конституцией, ни с демократией. Толстовцы торгуют оружием. А ум, честь и совесть эпохи? Сидят, словно крысы, в подполье. Да еще воруют мои платформы! Хороши у нас, Зотыч, бывшие партайгеноссе, нечего сказать…

Кот слез со стола и принялся бродить по кабинету начальника полигона — три шага в одну сторону.

— Что-то долго моется генеральный, — посмотрел он на часы. — Только коммунисты платформу не крали.

Зотов удивился такому неожиданному переходу, но ничего не сказал.

— Не коммунисты это сделали… Ты, Зотыч, вообще разбираешься в нынешних политических течениях?