— Еще сорок минут должен быть здесь! — как бы между прочим сказал Генри, устраиваясь рядом со стойкой в кожаное кресло.

Ваган понял, что другого выхода у него нет, устроился рядом и сидел, склонив черную голову, пока не зазвонила лежащая на коленях у Генри трубка. Генри приложил ее к уху.

— Порядок? О'кей… — Нажав клапан отбоя, он повернулся к Вагану. — Можешь ехать, они дома.

— Дай, дай, пожалуйста… — выхватив трубку, Ваган нервно, срывающимися пальцами стал тыкать в нужные кнопки, набирая номер.

— Алло! — через несколько секунд отозвалась его жена Рита своим томным, безмятежным голосом.

Но Вагану некогда было вслушиваться в оттенки ее голоса, в интонацию.

— Рита! — закричал он, задыхаясь. — У вас все в порядке?

— Конечно!.. — ответила она чуть удивленно.

— Я домой еду!

Дома он в два счета узнал, что никто не приходил, девочку не воровал. Рита с ней, как обычно, погуляла, сходила на базар.

— Рита! Скажи правду!

— Клянусь мамой, Ваган! — Она привыкла, что муж ее ревнует безумно. Это было одним из острых ощущений в ее сытной и довольно скучной жизни. — Хлебом клянусь, дорогой!..

Мариэтточка, воркуя, возилась возле красивого и очень дорогого домика для Барби.

Все было ясно — его обманули. Но как? Видно, сам сатана его испытывал. И Ваган испытания этого не выдержал, стал предателем!

— Коньяк давай! — сказал он сурово.

Рита поставила на стол бутылку настоящего армянского, который давно уже стал редкостью в столице. Ваган налил полный стакан, опрокинул, не закусывая.

— Водку давай!

Коньяк он пил из уважения к земле предков, а водку любил по-настоящему, как человек, воспитанный в России. И водки выпил стакан…

Чувствуя в голове нарастающий грохот, пошел в кабинет — так называлась комната с диваном, баром и столиком, на котором стоял видеомагнитофон. Здесь они с товарищами калякали о том о сем под рюмочку и смотрели самую отборную порнуху.

Ваган решил повеситься. Как мы уже знаем, у него было огнестрельное оружие. Но он решил именно повеситься — предать себя позорной не мужской смерти!