— Я хочу остаться с тобой.

— Знаю.

— А ты разве не хочешь, чтобы я побыл здесь?

— Хочу, конечно. Но Конни… она так страдает. Иди к ней и будь с ней подобрее.

— Она меня ненавидит.

— Нет, это не так. Когда она думала, что ты умер… она себе места не находила.

В это было довольно трудно поверить.

— Правда?

— Да, правда. Никогда не видела ее такой удрученной. А сейчас иди, пожалуйста, к ней. — И Билли еще раз поцеловала меня. Поцелуй был легким, типа «спасибо-за-все-а-теперь-прощай». Затем она убрала руки.

— Ладно, — нехотя согласился я, и меня чуть не вывернуло от досады и разочарования. Но просьбу Билли надо было уважить. — А можно я еще вернусь, попозже? — шепнул я, скользя руками вниз по ее спине и стараясь не нажимать на раны.

— Разумеется. Позднее. Но сначала помоги Конни.

Ниже пояса на ней ничего не было, и мои руки опустились ей на ягодицы. Билли не пыталась меня остановить.

Она лишь еще раз поцеловала меня и шепнула:

— Иди же.

Перестав ласкать ее, я вытащил руки из клетки. Отходя от нее, я довольно громко, так, чтобы все могли слышать и прекратили гадать, что происходило, произнес:

— Ну а как же Тельма? Разве она ничего не знала о планах Уэзли?

— Не имела ни малейшего представления, — ответила Билли с некоторым удивлением от внезапного возвращения к прежней теме. — Она и вправду верила, что он погиб при взрыве.

— Неужели он ей ничего не рассказал? Видимо, Билли недоумевала, почему я все еще стою у ее клетки, вместо того чтобы идти к Конни. По правде говоря, мне хотелось сделать еще что-нибудь приятное Билли, и я совсем не горел желанием встречаться лицом к лицу с ее дочерью.

Та была явно не в лучшем расположении духа.

— Его первоначальный план предусматривал и ее смерть, — сообщила Билли.