— Что?

— Сначала Уэзли намеревался убить Эндрю, Кита, тебя и Тельму. Так он мне сам сказал.

— Почему Тельму?

— А ты ее когда-нибудь видел? — выкрикнула Конни. — Ах да. Совсем забыла. Конечно же, видел. Но явно нашел ее столь привлекательной, что захотел даже побороться с нею голышом. Тебя тянет к женщинам в возрасте, правда? Тельма, моя мамуля, Кимберли. Уверена, ты не прочь побороться голышом и с…

— Перестань, — резко оборвала ее Кимберли.

— Уэзли ненавидел Тельму, — громко и решительно заявила Билли. — Ему не нравилось в ней все, но больше всего то, что она во многом была такая же, как он.

— Готов поспорить, тебе он этого не говорил, — сказал я.

— Ты прав. Это мое личное наблюдение. Но что он ненавидит ее — сказал. Назвал ее безобразной и отвратительной. И добавил, что всерьез намеревался убить ее после того, как прикончил бы всех мужчин. Потому что она ему надоела, и он не хотел, чтобы она путалась под ногами. Ему нужны были только мы. — Понизив голос, Билли прибавила: — И близнецы тоже. О них он не знал. Остров он выбрал из-за этих клеток, а близнецы стали чем-то вроде специальной премии. — Еще более тихим голосом она прошептала: — Иди к Конни. Не мешкай.

— Сейчас пойду, — шепнул я в ответ. Затем нормальным голосом спросил: — Почему же он передумал убивать Тельму?

— Потому что она спасла его задницу, — промолвила Кимберли.

— Когда мы устроили на него засаду на пляже? — переспросил я.

— Верно, — подтвердила Билли. — Все было почти так, как мы и предполагали: он был настолько серьезно ранен, что нуждался в помощи. После того как они выбрались из нашей засады, он разыграл перед ней спектакль: раскололся и исповедался. Уэзли признался ей почти во всем.

— За исключением того, что он ее ненавидит, — добавила Кимберли.

— Да, об этом он умолчал. Решил сохранить это в тайне. Утверждал, что любит ее. И сделал все это ради нее, потому что знал, как презирала она всех нас.

— За что же ей вас презирать? — изумился я.

— Хотя бы за то, что мы пытались убить ее мужа.

— Это ее сильно озлобило, — добавила Кимберли. — К тому же она просто в принципе не выносит нас.

— Потому что она ревнивая сука, — выкрикнула Конни.

— По-видимому, рядом с нами она чувствует себя уродиной. — В голосе Кимберли прозвучала нотка мрачного юмора.

— Такой ни на что неспособной и никчемной дрянью, какой она является на самом деле, — вновь отозвалась Конни.