Виктор лежал в постели, заложив руки за голову и закрыв глаза. Он снова и снова прокручивал в памяти те мгновения, когда он сделал незапланированный ход. Слишком явная была реакция у противника. И почему так странно поник Яша Бурей? Из-за того, что отвергли его разработку? Которая на самом деле являлась «проколом». Почему?

После окончания партии, когда зал бушевал в восторге, Бурей, скособочившись, быстро покинул свое место. Как будто был не рад победе подопечного.

Странно…

Симона уже дремала, и Одинцов не стал беспокоить ее своими подозрениями. Он успокоил себя умозаключением: обычная ревность, даже зависть старшего поколения игроков к молодым, более удачливым.

Виктор перевернулся на бок и вздохнул.

Еще одна мысль не давала ему покоя.

Дверь его машины, которую он забрал на следующее утро от метро, странным образом не открылась так же легко, как и раньше. Как будто кто-то неизвестный пытался вскрыть ее и повредил центральный замок. Лишь, нейтрализовав кнопкой сигнализацию и повернув ключом в левой двери, Одинцов открыл автомобиль.

Было уже далеко за полночь, когда Виктор уснул. Он чувствовал, что скрытые опасности подстерегают его на каждом шагу.

Но о самой главной пока — не догадывался.

Последовала серия ничьих.

Чемпион решил не рисковать и безбожно менял фигуры уже в дебюте. Одинцов не возражал против такой тактики. С преимуществом в два очка не было смысла лезть на рожон.

В итоге партии приходили к позициям, где даже самой совершенной машине было трудно выиграть у технически грамотного игрока.

Спокойное течение матча нарушил Алик Сношаль.

Когда Симона, припарковав машину возле концертного зала, прогуливалась по Тверской, она внезапно услышала сзади слащавый голос:

— О! Какая встреча! Неужели это снова Вы, незабвенная любительница французских выражений!?

Девушка обернулась.