Двенадцатую партию Виктор играл белыми. Они снова договорились накануне с Яшей Буреем: применяем разработанный в Париже вариант с жертвой пешки за инициативу.

И, хотя Одинцов внутренне был не против этой затеи секунданта, он решил еще раз проверить свои подозрения.

Когда позиция в партии подошла к намеченному моменту принесения на алтарь пешки, Виктор, не раздумывая ни секунды, избрал другое продолжение и внимательно посмотрел чемпиону в глаза.

Тот не смог скрыть всей гаммы чувств, охвативших его в эту секунду. Недоумение, злость, разочарование, даже обида — все это мгновенно пронеслось в доселе безмятежно-инфантильном взгляде противника. Шахматный король отчетливо выругался и бросил уничтожающий взгляд на первый ряд партера.

Одинцов все понял.

В вечерних комментариях на телевидении был слышен только один лейтмотив: матч уже можно фактически считать завершенным. Настолько хорошо, безукоризненно вел двенадцатую партию Одинцов. 8:4 в его пользу.

Игроки переехали в Берлин.

В большом зале отеля «Кемпински», что находится на одной из центральных улиц немецкой столицы, они продолжили поединок.

Тринадцатую партию опять выиграл Виктор.

«Это невероятно! Фантастически точная игра претендента поражает! Он не сделал ни одного заметного промаха в матче! Безжалостная шахматная машина под названием «Виктор Одинцов» ломает атакующего романтика! Будущий чемпион мира хладнокровен в игре, словно айсберг! 5:0 — это нокаут!» — такими заголовками пестрели газеты спортивного мира.

Шахматный король взял два тайм-аута подряд.

— У нас почти неделя свободна! — улыбаясь, сообщил Виктор. — Поедем в Париж, хочешь?

— Конечно! — воскликнула Симона. — Я уже соскучилась по нему! Мы доберемся на машине меньше, чем за день!

Влюбленные первые два дня почти не выходили из квартиры на бульваре Пого, наслаждаясь друг другом, свободой, безмятежным отдыхом.

Все тревоги, заботы, опасения словно ушли на второй план.

Дотошные журналисты прозевали момент, когда претендент исчез с их поля зрения в Берлине, и теперь гадали: где же находится Одинцов? Утром третьего дня Виктор, бреясь в ванной, громко произнес:

— Дорогая, мы сегодня с тобой идем в ресторан!