Это же хорошая статья, шеф, — Барби старался говорить спокойно, не выдавая своего интереса к этому делу. — Судя по заключению медицинской экспертизы, старик умер естественной смертью, но все его окружение ведет себя так, словно они не верят в это. Они прячут свой зеленый ящик, отказываются говорить, что там находится, и боятся говорить.

Барби кашлянул и заговорил еще медленнее:

— Я хочу проследить эту историю, шеф. Дайте мне фотографа, и я добуду факты, которые сделают Кларендон знаменитым. Я хочу докопаться, зачем Мондрик поехал в Алашань и чего они все боятся. И что прячут в зеленом ящике.

Трой холодно смотрел на него немигающими глазами.

— Слишком сенсационная история для «Стар», — безапелляционно заявил он своим скрипучим голосом. — Забудьте об этом, Барби, и займитесь полковником.

— Слишком сенсационная, шеф? — переспросил Барби. — Вы же всегда говорили, что убийства — хлеб «Стар»!

— Я определяю издательскую политику, — отрезал Трой. — Мы ничего не напечатаем о смерти Мондрика. И в других больших газетах вы ничего не найдете.

Барби почувствовал себя дискомфортно.

— Но я не могу забыть об этом, шеф. Надо узнать, что Сэм Квейн прячет в загадочном ящике. Мне это не дает покоя. Снится по ночам.

— Значит, вы будете заниматься этим в свое свободное время, на свой страх и риск, — холодно ответил Трой. — И не для публикации. — Он изучающе смотрел на Барби, перекатывая во рту толстую сигару. — И еще одно, Барби. Вы же не сапожник. Бросьте пить.

Трой открыл крышку стола, непроницаемое выражение его лица смягчилось.

— Возьмите сигару, Барби, — дружелюбно сказал он. — Вот вам папка с материалами на Вальравена. Мне нужна серия биографических статей. Трудности в юности, героизм на войне, скрываемая благотворительность, хорошая семья, работа на благо общества в Вашингтоне. Выбросьте все, что могло бы не понравиться избирателям.

«Немало», — подумал Барби.

Репортер вернулся к своему рабочему столу и стал перелистывать папку с газетными вырезками. Но он знал слишком много из того, о чем не пишут в газетах. Об облигациях городской канализационной сети, о скандале в дорожном департаменте, о том, почему от полковника ушла первая жена. У него не было никакого желания заниматься проталкиванием такого человека в сенат. Он не мог сосредоточиться и бесцельно смотрел на свою пишущую машинку, на календарь с изображением волка, воющего на луну. С невольным наслаждением Барби вспомнил, как свободен и силен был во сне.

К черту Вальравена!

Барби внезапно четко осознал, что все равно будет добывать факты, касающиеся загадочной смерти Мондрика, помешательства Ровены и невиданного признания Эйприл Белл. Даже если вся история выглядит нелепой чередой совпадений и пьяных домыслов, надо точно удостовериться в этом. А если нет — что ж, пусть объявят сумасшедшим, хоть какое-то разнообразие среди унылого существования репортера «Стар»!