— Был занят. — Адам устроился за столом напротив. — Среду и четверг провел в Чикаго.

— По моим делам?

— Можно сказать и так. Гудмэн захотел ознакомиться с материалами, а там возникла еще пара вопросов.

— Гудмэн опять сует свой нос?

— Гарнер Гудмэн — мой старший партнер, Сэм. Я должен с ним считаться, если только дорожу этой работой. Знаю, ты его ненавидишь, но Гудмэн очень озабочен тем, что здесь происходит. Можешь не верить, однако он не испытывает никакого желания затолкать тебя в газовую камеру.

— Ненависти к нему во мне уже нет.

— С чего вдруг такая перемена?

— Понятия не имею. Стоя одной ногой в могиле, человек о многом задумывается.

Адам надеялся, что Кэйхолл разовьет тему, но клиент смолк. Внук рассеянно наблюдал за дедом, гоня от себя мысли о Джо Линкольне и драке на похоронах, о всех печальных подробностях, которые поведала тетка. Удавалось ему это с трудом. Он обещал Ли не касаться в разговоре с Сэмом событий далекого прошлого.

— Полагаю, про нашу неудачу ты уже знаешь. — Адам начал извлекать из кейса бумаги.

— Она не заставила себя ждать.

— И слава Богу. Я подал апелляцию в федеральный суд.

— С федеральным судом мне никогда не везло.

— В данный момент мы не можем выбирать ту или иную инстанцию.

— Что мы можем в данный момент?

— Существует несколько пунктов. Во вторник, после беседы с судьей, я лицом к лицу столкнулся с губернатором. Он хотел переброситься парой слов без свидетелей. Дал мне номера своих телефонов, сказал, что намерен обсудить ход дела. Видишь ли, у него сомнения по вопросу степени твоей вины.

В глазах Сэма загорелась ярость.

— Сомнения? Да я девять лет провел здесь исключительно из-за него. Он губы себе кусает, ему не терпится отправить меня в газовку.

— Не буду спорить, но…

— Ты дал слово, что не пойдешь к нему. Ты подписал соглашение.