— Когда речь идет о смертной казни, такая практика считается стандартной, Сэм. У приговоренного всегда есть возможность обжаловать непрофессионализм защиты. Гудмэн предлагал тебе эту тактику, но ты отказался. А ее следовало опробовать годы назад.

— Он упрашивал меня дать согласие. Я и тогда сказал — нет. Наверное, мой отказ был ошибкой.

Сидя на краешке стула, Адам торопливо делал записи.

— Я читал протоколы суда. Думаю, ошибку совершил Кейес, когда не разрешил тебе давать показания.

— Помню, помню. Мне хотелось обратиться к присяжным. После слов Догана я подумал: может, стоит объяснить жюри, что я хоть и установил бомбу, но не намеревался никого убивать? Это правда, Адам. Я никому не желал смерти.

— Ты готов был дать показания, однако подчинился запрету своего адвоката.

Улыбнувшись, Кэйхолл опустил голову.

— Именно это ты хочешь от меня услышать?

— Да.

— И выбор у меня невелик, так?

— Его просто нет.

— О'кей. Я готов был дать показания, однако подчинился запрету своего адвоката.

— Завтра же данный факт станет известен судье.

— Не слишком ли поздно, Адам?

— Поздновато. О нем следовало заявить на процессе. Но что мы теряем?

— Ты свяжешься с Кейесом? Предупредишь?

— Если выкрою время. Сейчас меня мало беспокоят его чувства.

— Как и меня. Господь с ним, с Кейесом. Что-нибудь еще в нашем распоряжении есть?

— Очень мало.

Поднявшись, Сэм стал расхаживать вдоль стен. В длину комната библиотеки оказалась восемнадцати футов. Он обошел ее всю, остановился у стеллажа. Адам пристально посмотрел на деда.