— В сторону.

Один из адъютантов полковника записал в блокноте имя и номер. Соседи одобрительно хлопали Кинга по плечу.

Без всяких задержек Наджент извлек из ведра еще четыре бумажки. Когда был назван последний номер, над газоном пронесся возглас разочарования.

— Ровно в одиннадцать вечера подадут два мини-автобуса. К этому часу все восемь должны быть на стоянке. Вас доставят в блок особого режима. С собой никаких камер, никаких диктофонов. У входа в блок каждого обыщут. Примерно в половине первого тот же автобус привезет вас сюда. В девять утра в зале нового административного здания состоится пресс-конференция. Вопросы?

— Велико ли общее число присутствующих на экзекуции?

— Комната для свидетелей способна вместить тринадцать или четырнадцать человек. Непосредственно рядом с камерой будут находиться: я, капеллан, врач, наш юрист, двое охранников и исполнитель приговора.

— А родственники жертв?

— Предполагается присутствие мистера Эллиота Крамера, нынешнего главы семейства.

— Губернатор подъедет?

— По своей должности губернатор располагает двумя местами в комнате для свидетелей. Одно он предоставил мистеру Крамеру. На данный час мне неизвестно, приедет ли сам Дэвид Макаллистер.

— Как насчет семьи мистера Кэйхолла?

— Никого из его родственников там не будет.

Остановить ретивых писак, казалось, невозможно.

— Прошу извинить. Меня ждут дела. Всем спасибо. — С этими словами Наджент спустился с крыльца, сел в машину и укатил.

* * *

Донни Кэйхолл прибыл к воротам Парчмана без пяти минут шесть. Его тут же провели до «гостиной». Почти элегантный, старший брат громко хохотал над шуткой своего адвоката. Отсмеявшись, Сэм представил их друг другу.

Вплоть до этого момента Адам старательно избегал нового родственника. Выглядел Донни подтянутым и свежим, его аккуратная прическа хорошо сочеталась со строгим костюмом. Теперь, когда Сэм был тщательно выбрит, подстрижен и прилично одет, сходство между братьями бросалось в глаза: тот же рост, те же черты лица, разве что сложением старший чуть уступал младшему.

Донни вовсе не походил на забитого деревенщину, чего в глубине души изрядно опасался Адам. Он был искренне рад знакомству. Профессия внучатого племянника — надо же, юрист! — внушала ему чувство гордости. В теплой улыбке блеснули не по-стариковски белые зубы, лишь выразительные голубые глаза его оставались печальными.

— Что слышно? — спросил Донни после того, как все трое обменялись приветствиями.

— Дело за Верховным судом, — ответил Адам.