– Хороший ты мужик, Карло, – мечтательно протянул Чернявин. – И вино тут у вас хорошее. Давай еще бутылку закажем, я угощаю. А помнишь, как ты нас в Германии пивом поил? Эх, какие же мы были нищие… А ты, как фон барон, при деньгах… Хотя какие у тебя тогда деньги были. Разве что по сравнению с нами. Да мы и знать не знали тогда, что такое деньги! Ты вот мне скажи, ты деньги любишь?

– Люблю. Даже очень. А ты разве нет?

– Ну… Что деньги? Вот власть – совсем другое дело.

– А зачем она нужна, если не ради денег?

– Согласились… Ты это… В вине-то хорошо разбираешься? А то я не очень, врать не буду. Сам выбери, что получше, я угощаю.

– В вине? – усмехнулся Карло. – Разбираюсь. Официант! Какое у вас Brunello? Вот этот год, … принесите… А этот второй, что с ним будешь делать?

– С кем?

– Как ты его назвал? Ну только что. Ну который комбинат у тебя отобрал.

– Скл… кляр, – заплетающимся языком ответил Чернявин.

– … точно, так ты и называл. Так что ты с ним делать собрался? Может, помощь нужна?

– А ты можешь? Как? – Чернявин даже отчасти протрезвел.

– Я многое могу, если помощь нужна моему брату. Нужна помощь? Что хочешь? В бетон закатать или на салями на лесопилке, – Карло снова заржал. – Вот это вино, да, именно… мм-мм, оцени.

Вагон-ресторан опустел, официанты убирали скатерти, выразительно поглядывая в их сторону, а они все беседовали. Договорились, что Чернявин переспит с мыслью, а Карло его разбудит пораньше, потому что ему сходить в семь утра.

Чернявин переспал без мыслей. В последнее время он напивался быстро. Ему снилось, как крестные отцы у него на глазах закатывают в бетон то Скляра, то Александрова. Те выбирались из бетонной жижи, их заливали снова, они опять выбирались, их снова закатывали в бетон… Очнулся, когда дверь купе с шумом распахнулась. В проеме стоял Карло со словами: «Пора завтракать и ариведерчи».

Карло был свеж, будто и не пил накануне. Сам он за эту затею браться, разумеется, не собирался. Но он – далеко не последний человек в Палермо и выберет для Гагарина лучшего парня. Загвоздка лишь в том, что Гагарин едет во Флоренцию, а у «лучшего парня» есть свои причины встречи в Тоскане не назначать. Лучше всего встретиться в Лондоне. Почему именно в Лондоне, Чернявин толком не понял, но это было неважно. Как раз все складывалось удачно, он же в Лондон все равно собирался. Тогда у него была надежда… Нет, была уверенность, что дочерей он непременно вернет.

– Прикинь, Карло! Я ж в Лондон через десять дней собрался! Надо же, судьба! Ща в Риме сойду посмотрю, что и как, завтра – в Венецию. Надо посмотреть, пока совсем не утонула. Поваляюсь чуток в ваших термах – больно мне термы под Венецией нахваливали. Потом на пару дней в Париж, а оттуда – в Лондон.