– Не думай об этом, живи дальше. Если чувства есть, они никуда не денутся.

– А если нет?

– Тогда время излечит привязанность, – тетя передергивает плечами, – как лечит все, что когда-либо причиняло боль или доставляло удовольствие. Увы, ничто не вечно.

– И любовь? – осторожно интересуюсь я.

Тетушка задумчиво отводит взгляд, дым от сигареты плавает по кухне. Меня одолевает странное любопытство. Я жду ответа, а Норин молчит, продолжая сосредоточенно изучать давно знакомую мебель, окна, стены.

– Я в нее не верю, – наконец говорит она. Переводит на меня взгляд и вдруг широко улыбается, сверкнув кристально-голубыми глазами, – но если сможешь, переубеди меня, я бы хотела ошибаться.

Я печально киваю. Пожалуй, чем дольше я живу, тем меньше вижу смысла в борьбе, в поиске. Мы даже самим себе боимся признаться, что что-то чувствуем. Тогда какой смысл чувствовать, если мы все равно все отрицаем?

Я запираюсь у себя в комнате, делаю уроки, потому что делать мне больше нечего, и думаю о том, что не хочу испытывать сильные чувства. Зачастую именно они виноваты в том, что становится паршиво. Ну, в таком случае пошли они к черту.

И Мэтт пошел к черту.

И его святая Джил. Надеюсь, ее действительно защищает сам Иисус, потому что я на этот день запланировала каждые несколько минут безжалостно и несносно ее проклинать.

*** 

Меган, Доротея и Хейзел – так звали наших гостей. Доротея – фурия, превращается в бешеного монстра с ободранными крыльями. Хейзел проникает в сны.

Ну, и Меган фон Страттен. Пожалуй, ее история самая занимательная.

Начнем с того, что ей очень много лет… Первым ее проклятием стало бессмертие, и я бы не сказала, что это чертовски ужасное наказание, но, видимо, неприятностей от него хватает. Например, приходится видеть, как умирают твои близкие. Годы сменяют друг друга, а люди умудряются повторять все те же ошибки. Тетя Мэри говорит, что Меган сто шестьдесят три года. Но это неточно. Никто не знает, когда именно Люцифер пожаловал к молодой мисс фон Страттен. Но все знают, что она была настолько прекрасной, что он не смог устоять пред ее красотой и проклял вечным скитанием по земле под своим любезным архангельским крылом. Изначально Меган обладала лишь одним даром – проникать в сознание людей. Она искусно читала их мысли. Но вскоре ее способности приумножились, и она обрела новую силу: стала не просто опасной ведьмой, но и реальной угрозой для Хозяина. Ведь она владела уже двумя элементами, из которых, как мне объяснили тетушки, состоит все и вся в этом мире. А, собственно, избавляться от мисс фон Страттен Люцифер не хотел. Она была и остается жемчужиной его чудесной коллекции страдающих женщин, пропитанных яростью к окружающему миру, который когда-то их отверг. Поэтому вместо того, чтобы с ней расправиться, он одарил ее новым проклятьем. Невидимый для окружающих огонь сжигал ее тело в дни языческих праздников. Меган горела. Горела, задыхаясь в муках, пребывая в агонии. Ее тело пылало, тогда как на самом деле ничего с ней не происходило, но мысленно женщина умирала. Чувствовала, как кожа превращается в черную корку, как кипит кровь, лопаются вены. Каждый праздник становился для нее невыносимой мукой, и тогда она сдалась. Продала душу Люциферу, а взамен попросила свободу – свободу от огня.