Треск еще громче. Он почувствовал, как одна из планок сломалась. В комнату проник тусклый свет, снаружи уже, наверное, вечер или ночь. Он снова собрался с силами, следующий удар получился лучше. Сразу несколько досок поддались. Он бросился вперед и разломал их полностью.

Через пару секунд Филип смог посмотреть на улицу.

Там было темно, но откуда-то проникал слабый свет. Совершенно ясно, что они за городом. Он разглядел верхушки деревьев в ночном небе.

Пахло чем-то знакомым.

Нет времени, нужно действовать быстро.

Он продолжал ломать доски руками, наплевав на боль в них. Он машина. Робот.

Он вскарабкался на подоконник.

Взглянул вниз.

Белая поверхность, снег там, внизу. Кажется, метра три. Сойдет.

Он прыгнул.

* * *

Наверное не стоило оставлять Эмили одну, но это не должно отнять много времени.

И Тедди сам себе пообещал сделать это сегодня. Он стремился стать мужчиной, который держит свое слово.

Ровно девятнадцать лет назад умерла мама. Он поедет к отцу, чтобы помянуть ее.

К тому же он готов ответить за каждое слово, сказанное Эмили. Она с самого начала вела себя, как стерва. Пусть на себя и пеняет. И разбирается со всем сама.

Он не будет просить прощения, но он написал Яну из «Редвуда» и спросил, как дела с ДНК-анализом.

Кое-что в этой стране ему теперь в новинку: электронные сигареты, дезинфицирующий гель, который выставляют у каждой раковины в дополнение к мылу, частные аптеки, которые больше не беспокоятся о продаже лекарств, а сбывают косметику, средства для похудения и ополаскиватель для рта.

Другие вещи остались прежними, как будто кто-то их заморозил на то время, что он провел за решеткой. Торговля наркотой на пятачке на площади Сергеля, отсутствие стокгольмских клубов в Высшей лиге, огромная реклама «H&M» в метро с моделями, еще более тощими, чем конченые наркоманки, с которыми он вместе сидел.

Реклама должна вызывать желание обладать, в этом ее прямое назначение. Но чтобы она работала, нужно, чтобы зритель чувствовал себя хуже людей с картинки. Если тот, кто смотрит на эту модель, сам красив и здоров, то нет стимула покупать эту одежду. А если слишком самодоволен — то зачем еще себя улучшать через бесконечные покупки?

Тюрьма была местом, где можно расслабиться без рекламы и брендов, которые тебе навязывают.