Поэтому Тедди и стоял у дома номер 67 по Нюбуховсбакен. Он успел посмотреть на список жильцов в подъезде и знал, что Гульдман живет на десятом этаже.

Он чувствовал себя, как Порфирий Петрович у Достоевского. Может быть, он и не часто встречался с персонажами, но его присутствие всегда ощущалось.

Внизу виднелись огоньки машин, а вокруг вздымались высотки, как мини-небоскребы в мини-городке. Сейчас народу здесь было немного, но время от времени открывались двери подъездов и в них входили люди. Они были нагружены пакетами с едой или толкали перед собой коляски с плачущими детьми.

Этот район как остров в грязном море расположился на скале, где по одну сторону бежало шоссе, а с других скала круто обрывалась. Наверное, вид с верхних этажей походил на тот, что в ясный день открывался из офиса «Лейонс», с той лишь разницей, что Нюбухов находился пятью километрами южнее. Здесь был другой мир: нет ресторанов, где одна закуска обойдется в дневную заплату рядового работяги, нет свежевымытых «Порше», у которых только колеса стоили больше, чем месячный бюджет целой семьи из Нюбухов. Середнячковый Стокгольм, без хаотичной массовой застройки, но никоим образом не претендующий на близость к заповедным центральным районам.

Он подумал о Саре с ребенком на руках. Вчера он стоял не двигаясь и выжидал у ее дома, так же как и сейчас. Чего он ждал? Того, что случилось, нельзя изменить. Но его мучил вопрос: что же все-таки случилось тогда, несколько лет назад, когда он сидел в Халле?

Рука все еще болела после удара битой. Ноги ныли от холода, но он не хотел привлекать внимания и поэтому старался двигаться как можно меньше.

Темнота — его друг.

Номер 67, он не сводил глаз с двери с номером 67.

К сожалению, Локи не удалось найти фото этого приятеля в Интернете, так что Тедди не знал, как тот выглядит.

В доме было сорок квартир. Тринадцать человек уже прошли мимо него. Он следил за ними, насколько это было возможно, стараясь на слух понять, на каком этаже они вышли, какая дверь захлопнулась.

Никто не зашел в нужную квартиру.

И наконец показался еще один человек, мужчина чуть за тридцать на вид, в низко надвинутой на глаза темной шапке, с сумкой через плечо.

Тедди осторожно выбрался из-за шведской стенки.

* * *

Эмили сидела напротив Исака Нимрода за столиком в глубине «Стейкхаус Бара». Никого рядом.

У него была бритая голова, живот задевал за край стола, хотя он далеко отодвинул стул, на одной из рук вытатуирован орел. Вдоль второй тянулся двадцатисантиметровый шрам, который, должно быть, зашивал доктор-неумеха, либо вообще никакого доктора там не было. Следы от стежков все еще хорошо виднелись, как будто тоненькие белые нити удерживали кожу, мешая руке развалиться.