– Иногда у супружеской пары могут быть сложные обстоятельства…

– Вы хотите сохранить видимость?

– Нет, не это.

– Что же тогда?

– Мы пережили очень тяжелые периоды, но иногда за брак цепляешься непонятно почему. Из страха, что должен будешь принять отказ, которого не предвидел. Мы с Эстеллой заключили нечто вроде перемирия.

– Перемирия? Это предполагает возможность примирения?

– Нет. Это всего лишь означает, что мы не хотим воевать друг с другом. Поговорим о чем-нибудь другом.

– Извини. Мне не следовало докучать тебе этими вопросами.

Кроуфорд отпил еще глоток кофе, чтобы немного помолчать.

– Знаешь, как Джин Тирни[99] стала актрисой?

– Откуда мне знать?

– Однажды она со своей семьей была на экскурсии по студии «Уорнер Бразерс» – ее отец был страховым агентом и знал кое-кого из мира кино. Они находились в кулуарах, когда режиссер Анатоль Литвак увидел ее и сказал: «Вам нужно сниматься в кино, мадмуазель». Ей было всего восемнадцать. Начиная с того дня, несмотря на настороженное отношение отца, она только и мечтала, что о карьере актрисы.

– Почему ты мне все это рассказываешь?

– Потому что представляю себе, что, если бы в твои восемнадцать тебе встретился режиссер, он сказал бы тебе то же самое.

– К несчастью, Санта-Барбара не самое лучшее место для этого!

– Сегодня я поговорю с Уоллесом.

– О чем?

– А ты как думаешь? Я тебе об этом не говорил, но… он не покладая рук трудится над своим будущим фильмом, детективной драмой, в которую очень верит… Я хочу, чтобы он устроил тебе пробы.

Элизабет встала, чтобы поправить свой пеньюар.

– Напоминаю тебе, что у меня уже есть контракт и я не нуждаюсь ни в Уоллесе, ни, впрочем, в тебе, чтобы получать роли третьего плана.