Анна уже примирилась с судьбой. Все было бессмысленно! Она вела себя как идиотка. Надо было оставаться дома во Фрисландии. И, наверное, Гаральд был прав. Надо было тогда рожать второго ребенка и начинать новую жизнь. Сейчас ему было бы восемь лет. Может, это был бы мальчик. Мальчик. Такой как Феликс.

— Ничего вы не сможете сделать, — прервал ее мысли Энрико. — Собственно, только полиция может действительно сдвинуть дело с мертвой точки. Но я не могу представить, чтобы десять лет спустя в «порше» можно было найти хоть один след, который можно было бы идентифицировать.

— Я устала. Пойду, наверное, спать. — Анна поднялась. И вдруг почувствовала такое отчаяние, что ей стало трудно даже пошевелиться. — Спокойной ночи. И спасибо за все.

Она зашла на мельницу и заперла дверь изнутри. И вдруг представила себе, как это ужасно — остаться одной в этой долине.

58

58

Анна уснула сразу. Во сне она увидела себя привязанной к операционному столу. Яркие лампы слепили ее, так что она лишь с трудом могла различить наклонившиеся к ней фигуры в повязках, закрывающих рот, и медицинских шапочках. Ее охватил страх. Панический страх. Она дергалась, пытаясь освободиться от ремней, и почти сходила с ума от собственной беспомощности. «Что вы со мной делаете?» — пыталась закричать она, но из горла вырывался лишь хрип. Фигуры нагнулись еще ниже. Она была уверена, что они ухмыляются, хотя видеть этого не могла. «Я здорова, зачем это?» Из ее глаз брызнули слезы. Может, они сжалятся?

Внезапно она узнала одного. Это был Энрико. Он стянул повязку со рта, снял очки и поплевал на стекла. Затем растер желтоватую, мутную и очень вязкую слюну в какую-то липкую кашу.

— С вашей матерью произошел несчастный случай, — сказал он и снова надел очки, через которые теперь уже не было видно его глаз. — Сейчас мы пересадим вам ее сердце.

Глаза Анны расширились от отчаяния. Она ослепла от яркого света. Лампы начали вращаться все быстрее, пока не слились в вихрь и не исчезли, превратившись в крохотную красную точку.

Они хотели умертвить ее.

Она жалобно застонала:

— Зачем? Я здорова. Пожалуйста, отдайте ее сердце кому-нибудь другому!

— Вы разве не читали ее завещание?

Этот вопрос привел ее в ужас, и она чувствовала себя так, словно под ней только что разожгли костер.

— Но я же здорова!

Анне казалось, что она вот-вот задохнется. Она хотела пошевелиться, но не смогла. Она могла лишь шептать: «Я еще молодая. Зачем мне сердце старой женщины? Энрико, помогите мне! Не делайте этого!»

— Она так хотела. Вы должны стать такой, как она.