Следующие два с половиной акта Ласло продолжал стоически выдерживать откровенно хамское отношение публики к этому музыкальному мираклю, сохраняя прежнюю загадочную невозмутимость. Морель, как всегда, был безукоризнен и в пении, и в актерской игре, а его партнер — Эдуард де Реске, певший Лепорелло, — был просто божественен. Единственной наградой им были весьма скромные аплодисменты и назойливая болтовня в зале. Церлина в исполнении Фрэнсис Савилль была подлинным совершенством, хотя даже ее дарования не хватило, чтобы утихомирить пьяных резерфордовцев, которые все время орали ей комплименты, словно танцовщице из среднего кордебалета где-нибудь в Бауэри. В антрактах публика распоясывалась окончательно, походя на огромную бесноватую стаю диких зверей, сверкающих бриллиантами, а когда Витторио Аримонди, певший мертвого Командора, принялся бить в дверь Дон Жуана, меня уже настолько переполняло раздражение, что я окончательно возненавидел всех и совершенно не понимал, зачем Крайцлеру понадобилось меня сюда тащить.

Но вскоре я получил ответ. Как только Аримонди замер на сцене мрачным изваянием, направив каменный палец на Мореля, а Зайдль довел оркестр до такого могучего крещендо, какого я, пожалуй, и не слыхивал раньше даже в «Метрополитен», Ласло тихо поднялся, глубоко и удовлетворенно вздохнул и коснулся моего плеча со словами:

— Ну все, Мур. Пойдемте.

— Куда? — спросил я, вставая и следуя за ним в сумрак ложи. — Куда мы идем? После спектакля я должен встретиться с Рузвельтом.

Крайцлер не ответил — просто молча распахнул дверь в салон, откуда мгновенно вынырнули Сайрус Монтроуз и Стиви Таггерт. Оба были в вечерних костюмах — почти таких же, как и у нас с Крайцлером. Я не ожидал их здесь встретить, и, разумеется, очень обрадовался обоим, особенно Стиви. Тот, похоже, оправился после столкновения с Коннором, хотя в таком одеянии чувствовал себя не в своей тарелке, да и опера ему, судя по всему, не нравилась.

— Не беспокойся, Стиви, — обратился я к мальчику, дружески двинув его в плечо. — От этого еще никто не умирал.

В ответ Стиви заправил палец за воротничок и попытался ослабить его неумолимую хватку.

— Чего бы я только ни отдал сейчас за единственную сигарету, — произнес он сдавленным шепотом. — У вас, случаем, закурить не найдется, а, мистер Мур?

— Хватит, хватит, Стиви, — безжалостно одернул его Крайцлер, набрасывая на плечи накидку. — Мы уже это обсуждали. — Он повернулся к Сайрусу: — Вам ясно, что нужно делать?

— Да, сэр, — откликнулся тот обычным невозмутимым тоном. — Когда закончится спектакль, мистер Рузвельт пожелает узнать, куда вы пропали. Я отвечу ему, что не знаю. Потом мы подгоним коляску к тому месту, о котором вы нам говорили.