«Мазда» съехала с трассы и зашуршала гравием. По бокам проселочной дороги высились темные силуэты деревьев, а в голове Риты транслировались криминальные сводки.

«В лесу он, что ли, живет?» – с нарастающим беспокойством подумала Обедникова. Хлопнула по приборной панели:

– Сейчас же останови!

Ее крик подействовал на доктора как пощечина. Улыбка сползла с губ, лицо осунулось и постарело лет на десять. Автомобиль резко затормозил.

– Вали, – сказал Кудрявцев, уставившись в окно.

Она распахнула дверцы, опустила ногу на землю. Каблук пропорол засохшую грязь.

– Где мы? – спросила она.

– В городе твоей мечты, – язвительно сказал доктор, – но завтра ты его покинешь. Уверяю, что после увольнения тебя не примут ни в одну горбольницу. Уж я постараюсь.

– Что? – девушка захлебнулась обидой. – Ты… Как ты можешь? Что я тебе сделала?

– И учти, подруга, – прошипел Кудрявцев, – мы возле кладбища. Тут всякий сброд по ночам шатается. Боюсь, целой домой не доберешься.

– Почему – возле кладбища? – выдохнула Рита. Теперь она увидела ворота впереди, пихты за железным забором.

– На могилку наведаемся и обратно поедем.

Рита молчала. Кудрявцев протянул открытую ладонь:

– По-хорошему?

– Да, – проговорила она, но руку доктору не подала.

– Умничка, – похвалил он, и «мазда» въехала на территорию кладбища.

Заколоченная будка сторожа подсказала Рите: в случае чего спасаться придется своими силами.

Фары осветили город мертвых. Нищие кресты стариков и мраморные памятники бандитов. Ивы печально шевелили зелеными косами на ветру, и Рите стало не страшно, а грустно. Грустила она по себе, неудачнице, по бабушке, чья могилка давно заросла сорной травой. Даже о бывшем женихе взгрустнула – он, по крайней мере, не возил ее на погосты.

Машина сбавила скорость на окраине кладбища. За пушистой ольхой простиралось голое черное поле. Земля ждала новых квартирантов.

Кудрявцев поставил «мазду» так, чтобы оранжевый свет фар озарял могилу за витой чугунной оградой.